Забывший имя Луны

– Конечно, конечно. Я ж-жутко романтичный. И сейчас я расскажу тебе свою историко-романтическую историю. Только можно я твой свитер вот так подниму? И голову положу прямо сюда?

– Это еще зачем?! Мне так слушать неудобно.

– Зато мне рассказывать удобно. Не понимаешь? Во мне же романтичности мало, следовательно, я должен ее откуда-то брать, то есть из чего-то трансформировать. А из чего мне ее еще в таком положении трансформировать, как не из сексуальной энергии? Называется – сублимация. Ты вообще-то Фрейда читала?

– Откуда же мне его читать? Он же у нас вроде запрещенный.

– А мне приятель давал в самопальном переводе. Занятный мужик Фрейд. Правда, честно скажу, кроме самого этого факта, я мало что понял. Так что не расстраивайся… Помнишь, ты мне рассказывала про полоцкого князя Всеслава, про которого еще в «Слове о полку Игореве» сказано… Помнишь? Так вот как оно было на самом деле…

* * *

– Хруст веток спугнул Белку посреди самого что ни на есть интимного занятия. Она только-только собралась облегчиться, подняла на руку тяжелый подол, и хотела уже присесть, как вдруг…

– Кого там леший несет?! – чуть слышно прошептала Белка, отпустив подол, метнувшись в сторону и чуть не опрокинув ногой корзину, уже наполовину полную душистой, хотя и тронутой червяками и мучной росой малиной. – «И не надо было одной по ягоды идти! Купилась, дура, на маменькину жадность !» – выругала она себя.

Малина нынче выдалась крупная, ядреная, гнула в лощинах кусты и осыпалась в мох маленькими кровавыми гроздьями. Все девки отсобирались еще седмицу назад, снесли положенный урок на княжье подворье, насушили ягод в исподе печи, натомили с медом. Теперь ягода хоть и красива по прежнему, но уже отходит, подмочена дождями, в сушку не идет. Белка ходила со всеми, два раза приносила полный, не считая утряски, кузов. Но матери все мало – «а что, дочка, есть ли еще ягода-то в лощине у Голубого ключа… Всю ли девки собрали?..» Не надо было поддаваться, или хоть Лёну хорошеньше поуговаривать, зазвать с собой… Вдвоем все же сподручней… «Бережливость девку красит»… А вот сейчас как изведет лихо лихое, так и красить будет некого…

Идет как будто тихо, шагов не слыхать, только ветка случайная хрустнула. А теперь и вовсе будто затаился… Ка-ак скакнет сейчас! Кто скакнет-то? Люди городские, особенно мужики, по лесу куда громше ходят. Может, охотник мерянский? Или зверь лесной?

Зверей Белка не боялась. Да и чего их пугаться на исходе лета? Зверь летом сытый, тихий, людей за корм не держит, да у Белки-то и зла к ним никакого нет. А звери это завсегда чуют – оружный человек или безоружный, со злом или с добром в лес пришел. Да зверь и сам первый с дороги свернет, чтоб с человеком не встретиться… Вот и теперь, ушел вроде… Должно быть, лесной хозяин был, малиной лакомился… Напугал, косолапый, помешал дело исполнить… Ну да ладно, слава богам, что так все обошлось. Лихой-то человек любого зверя страшнее, и что зимой, что летом… Вон там под рябинкой вроде место удобное…

– Ой, лихо-лишенько!!

– Тихо ты, девка! Чего орешь-то? Кикимору, что ль, увидала? Вроде и рогов на мне нет, и шерсти…

Прямо за облюбованной рябинкой, в укромном распадке стоял высокий, кареглазый… тоже прячется, что ли? От кого же? От нее, от Белки?.. С чего бы это? Карие глаза, волосы не с рыжиной, а с краснотой даже, цвета зимнего боярышника… вроде из кривичей, но что-то такое в лице, в высоких скулах жесткое, чужое, как у пришлецов-варягов…и лицо-то вроде знакомое…И взгляд этот вприщур… Мать Лада! Откуда ж здесь-то?! Один, без ближних!! И в таких обносках, в каких и псарь по подворью не ходит… Ох, лихо-лишенько!

– Пойду я, добрый человек… Малинки вот набрала, и пойду… – неуклюже присев, не то подобрав корзину, не то поклонившись, Белка попятилась, на ощупь хватаясь за кусты, и не замечая, как колючки вонзаются в ладони.

Подальше, подальше от чужих тайн! Пока не приметил, не запомнил…

– Постой! Чего побелела-то ? Неужто я тебе таким страшным кажусь? Или уже обижал кто? – незнакомец нахмурился. – Чего ж тогда одна, без подружек в лес-то поперлась?

– Признала я тебя, княже, – низко опустив голову, прошептала Белка.

– А-а! Так вот дело-то в чем! – серьезно сказал незнакомец. – А откуда ж ты князя так накоротке ведаешь, что его во мне признала? Встречают ведь по одеже, князя наособицу, а на мне порты-то вовсе не княжеские, а если поглядеть, так и другие отличия найдутся…

– А я не на одежу, я на лицо смотрю, – чуть осмелела Белка. Приглядевшись, заметила, что и вправду – и волосы у незнакомца, перетянутые сзади в жгут, куда длиннее, чем у молодого князя, да и лицо как бы чуть посуше…

«Не князь! – облегченно вздохнула Белка. – Похож просто. И сам про то знает, потому и усмехается в усы. А усы-то еще толком и не выросли…» – И хотя какая-то тревога еще оставалась, заговорила свободнее.