Зачарованное паломничество

Кричавшая попыталась улыбнуться, но Корнуэлл схватил ее и крепко сжал. Подняв свободную руку, он зажал рот незнакомки. Крики прекратились. Зубы впились в его палец, он вырвал руку, шлепнул пленницу и снова зажал ей рот. Больше она не кусалась.

— Тихо, — сказал он. — Я уберу руку. Я не собираюсь вас обижать.

Она была такой маленькой.

— Будете молчать? — снова спросил он.

Она кивнула. Корнуэлл услышал, как остальные поднимаются по лестнице.

— Тут есть и другие, — заметил он. — Они вас тоже не обидят. Не кричите.

Он отнял руку.

— В чем дело, Марк? — спросил Оливер.

— Женщина. Она здесь пряталась. Правильно, мисс?

— Да, я пряталась.

На сеновале было совсем темно. На улице еще были сумерки, и сквозь окно с жалюзи пробивалось немного света.

Женщина отошла от Корнуэлла, но увидев Оливера, снова бросилась к нему. От испуга у нее перехватило горло.

— Не бойтесь, — сказал Корнуэлл. — Оливер — добрый гоблин. Он со стропил. Вы знаете, что такое гоблин со стропил?

Она покачала головой.

— Тут было животное.

— Это Енот. Он тоже хороший.

— Он не обидит и мухи, — заметил Хол. — Такой ласковый, что даже противно.

— Мы беженцы, — сказал Корнуэлл. — Или почти беженцы. Но мы не опасные. Это Хол, а там Джиб. Джиб — болотник, а Хол — с Холмов.

Она, все еще дрожа от страха, отступила он него.

— А вы? — спросила она. — Кто вы такой?

— Можете звать меня Марком. Я студент.

— Ученый, — вмешался Оливер. — Не студент, а ученый. Шесть лет в Вайлусинге.

— Мы ищем убежища от бури, — сказал Корнуэлл. — Мы бы пошли в гостиницу, но нас туда не пустят. К тому же у нас нет денег.

— Он пьян, — сказала девушка, — и ломает мебель. Хозяйка прячется в погребе, а я убежала. Я боюсь его, я всегда его боялась.

— Вы служите в гостинице?

— Да, — с горечью ответила она. — Я посудомойка, уборщица, девушка для побоев.

Неожиданно она села на сено.

— Мне безразлично, что будет. Я не вернусь, я убегу. Не знаю, что со мной будет, но я больше не останусь в гостинице. Он всегда пьян, а хозяйка, чуть что, хватается за полено. Не хочу больше.

— Можете идти с нами, — сказал Оливер. — Какая разница, если нас станет больше на одного?

— Мы идем далеко, — сказал Хол, — и путь наш будет труден.

— Не труднее, чем в гостинице, — возразила она.

— Кто-нибудь еще есть в гостинице? — поинтересовался Корнуэлл.

— Никого. Здесь никогда не бывает многолюдно. Время от времени несколько путешественников. Дровосеки и углежоги заходят выпить, да и то не часто, так как у них редко бывают деньги.

— Тогда мы спокойно можем спать до утра, — констатировал Джиб.

Енот, обследовавший дальние углы сеновала, вернулся и сел, обернув хвост вокруг лап.

— Один из нас будет дежурить, — сказал Корнуэлл, потом разбудит другого. Если остальные согласны, то я буду дежурить первым.

Джиб спросил у девушки:

— Вы пойдете с нами?

— Не думаю, чтобы это было разумно, — сказал Корнуэлл.

— Разумно или нет, — сказала она, — но я уйду, как только рассветет. С вами или без вас. Для меня это безразлично. Здесь я не останусь.

— Лучше, если она пойдет с нами, — сказал Хол. — Лес — не место для одинокой девушки.

— Если вы пойдете с нами, — сказал Оливер, — то мы должны знать ваше имя.

— Меня зовут Мери.

— Кто-нибудь хочет есть? — спросил Джиб. — У меня в мешке холодное мясо и орехи. Немного, но пожевать можно.

Хол тихо зашипел.

— Что такое?

— Мне показалось, что я что-то слышу.

Они прислушались. Но слышался лишь звук дождя и ветра.

— Я ничего не слышу, — признался Марк.

— Подождите, вот опять.

Все прислушались. На этот раз был ясно слышен странный звон.

— Подкованная лошадь, — сказал Хол. — Металл ударяется о камень.

Звук повторился, послышались отдаленные голоса. Скрипнула дверь конюшни, топот лошадей и звуки голосов раздались отчетливо.

— Здесь грязно.

— Лучше, чем снаружи.

— Хозяин пьян.

— Мы сами найдем еду и постели.

Ввели еще несколько лошадей. Заскрипела кожа — это снимали седла. Лошади переступали ногами. Одна из них заржала.

— Найди вилы и поднимись по лестнице, — сказал кто-то. — Там должно быть сено.

Корнуэлл быстро огляделся. Спрятаться было негде. Конечно можно было зарыться в сене, но только, чтобы сено не ворошили вилами.

— Все сразу, — прошептал он. — Нужно прорваться. Как только он покажется на лестнице.

Он повернулся к девушке.

— Поняли? Как можно быстрее. И бегите.

Она кивнула.

Лестница заскрипела, и Корнуэлл потянулся к рукоятке меча. Вихрь сена пронесся мимо. Краем глаза он увидел, как Енот с выпущенными когтями прыгнул на голову, показавшуюся в отверстии сеновала. Енот опустился на эту голову, и послышался приглушенный крик. Корнуэлл прыгнул к лестнице и начал быстро спускаться. На полпути он уловил блеск вил, но увернулся. У основания лестницы человек, поднимавшийся по ней, пытался освободиться от Енота, который вцепился в голову и лицо своей жертвы. Свободной левой рукой Корнуэлл вырвал вилы у этого человека.