Зачарованное паломничество

— Да, стар, — согласился Епископ. — Я его помню с того времени, когда сам еще был мальчишкой. Он уже тогда был взрослый, лет тридцати. Вероятно, уже тогда он шел по стопам господа. Я в его возрасте был военным, капитаном гарнизона этого самого места, которое противостояло ордам Диких Земель. Только много лет спустя, уже состарившись, я стал человеком бога. Так вы говорите, что моего друга любили?

— Я не знаю ни одного, кто не любил бы его, — сказал Джиб. — Он был другом для всех: и для болотников, и для жителей Холмов, и для гномов.

— А ведь вы не его веры, — сказал Епископ. — Может быть, у вас вообще нет веры?

— Это верно, ваша милость, у большинства из вас нет веры. Если я только правильно вас понял, что вы имеете в виду, говоря о вере…

Епископ покачал головой.

— Это так похоже на него. Он никогда не спрашивал о вере. Думаю, что его это и не интересовало. Возможно, он и ошибался, но ошибался блистательно. И я поражен. Вас так много. Вы принесли мне посланное им. Не в том дело, что я вам не рад. Посетители в таком отдаленном месте — всегда радость. У нас почти нет связи с миром.

— Ваша милость, — сказал Корнуэлл, — болотник Джиб единственный из нас, кто должен был принести вам наследие отшельника. Хол из Дуплистого Дерева согласился проводить нас сюда.

— А миледи?

— Она под нашей защитой, — ответил Корнуэлл.

— Но вы ничего не сказали о себе.

— У меня и у этого гоблина, — сказал Корнуэлл, — есть дело в Диких Землях. Ну а что касается Енота, то он просто друг Хола.

— Меня не интересует Енот, — сказал Епископ, — хотя я не возражаю против его присутствия. Хитрое создание. Хорошее животное.

— Он мой друг, ваша милость, — сказал Хол.

Епископ не обратил внимания на его слова. Он сказал, обращаясь к Корнуэллу:

— Дикие Земли? Мало кто в наши дни осмеливается идти в Дикие Земли. Поверьте мне, там не безопасно. У вас, должно быть, очень веская причина.

Он имел в виду Корнуэлла.

— Он ищет истину.

— Это хорошо. Не погоня за мирскими сокровищами. Искать знания полезно для души, хотя, боюсь, это не поможет вам при опасности.

— Ваша милость, — сказал Корнуэлл, — вы смотрели книгу…

— Да, — ответил Епископ. — Хорошая книга и очень ценная. Это работа целой жизни. Сотни рецептов и способов лечения от всех болезней. Я уверен, что многие из болезней этих были известны только отшельнику. Теперь пора о них узнать всем.

— Есть еще один предмет, — напомнил Корнуэлл.

— Да, я совсем забыл. Что-то я стал забывчив. Годы не улучшают память.

Он взял топор, закутанный в ткань, и осторожно развернул. Молча осмотрел топор, поворачивая его в руках, потом отложил в сторону.

Подняв голову, он обвел всех взглядом, и остановил его на Джибе.

— Вы знаете, что это? Отшельник говорил Вам?

— Он сказал, что это ручной топор.

— Вы знаете, что такое ручной топор?

— Нет, ваша милость, не знаю.

— А вы? — спросил Епископ у Корнуэлла.

— Да, ваша милость. Это древнее оружие. Говорят…

— Да, я знаю. Всегда есть такое, о чем говорят, и есть такое, о чем спрашивают. Интересно, откуда он у отшельника и почему он послал его мне? Святой человек не может ценить такие вещи. Топор принадлежит Древним.

— Древним? — спросил Корнуэлл.

— Да, древним. Вы слышали о них?

— Конечно, слышал, — ответил Корнуэлл. — Именно их я и ищу. Поэтому я иду в Дикие Земли. Существуют ли они, или это только миф?

— Они существуют. И топор нужно вернуть им. Кто-то, должно быть, украл его.

— Я могу взять его, — сказал Корнуэлл, — и проследить, чтобы он вернулся к своим хозяевам.

— Нет, — возразил Джиб. — Отшельник вручил его мне. Если его надо вернуть, то именно я должен это сделать.

— Вам не нужно идти, — сказал Корнуэлл.

— Нужно. Вы позволите идти мне с вами?

— Если пойдет Джиб, то пойду и я, — вмешался Хол. — Мы слишком долго были с ним друзьями, чтобы я позволил ему одному идти навстречу опасности.

— Похоже, что вы все решили идти навстречу смерти, — сказал Епископ, — за исключением миледи.

— Я тоже пойду, — сказала она.

— И я, — послышалось от двери.

Джиб обернулся.

— Снивли! — закричал он. — Что вы здесь делаете?

16

Епископ обычно ел мало: кашу, немного свинины. Он понимал, что таким образом спасет свою душу и подаст пример пастве.

Но, едок по натуре, он был рад гостям, которые давали ему возможность попировать и поддержать гостеприимством доброе имя церкви.

На столе был молочный поросенок с яблоками во рту, задняя нога оленя, ветчина, седло барашка, пара куропаток и вишневый пирог. И еще торты и сладкие пироги, огромные блюда фруктов и орехов, сливовый пудинг и четыре сорта вина.

Наконец, Епископ оторвался от трапезы и вытер рот льняным платком.

— Вы уверены, что больше ничего не хотите? — спросил он у гостей. Мне кажется, что повара…

— Ваша милость, — сказал Снивли, — вы закормили нас. Мы не привыкли ни к такой разнообразной пище, ни к такому ее количеству.

— Что же, у нас мало посетителей, — сказал Епископ, — и когда они появляются, нам следует принимать их как можно лучше.

Он откинулся в кресле и похлопал себя по животу.