Зачарованный мир

«Боится, что Рахим взял крепость и перебил всех хастанцев», – понял гирканец. Он вновь болезненно ощутил всю меру своего одиночества в этом мире. Даже лучшие из его друзей в Акабе или Тахтабаде горели желанием отомстить непокорным хастанцам. Даже лучшие из хастанцев озверели в равной мере и готовы были вырезать всех атарпаданцев. Только Горуглу, этот прирожденный мятежник, искренне стремился помирить оба народа. Волшебник, которого все боятся, но никто не любит, и атаман разбойников, почитаемый простонародьем, но презираемый элитой, – не слишком ли мало, чтобы прекратить братоубийство в Средиморье?

Он вызвал на зеркальную поверхность картину осажденной крепости. Впрочем, осады уже не было. Войско Рахима беспорядочно улепетывало, бросая оружие и амуницию, а разрозненные отряды хастанцев вяло преследовали бегущих, истребляя тех, кто отстал. Основная же масса крепостного гарнизона деловито занялась грабежом брошенного лагеря.

Внутри Арзуанской крепости, перед резиденцией коменданта собралась воинственная толпа. На помосте стоял на коленях хнычущий Улурза, рядом с ним прогуливалась, уперев руки в боки, свирепого вида старуха, в которой Сумук узнал Бабушку Мильву – предводительницу хастанских амазонок.

– Значит, ты собирался всех нас изгнать из Арзуана? – грозно прорычала Бабушка.

В Акабе полусумасшедший бездарный поэт Улурза Рахим был известен – с его же слов – как человек невероятной отваги, люто ненавидящий врагов эмирата вообще и хастанцев в особенности. Сейчас, однако, этот герой жалобно причитал:

– Меня оклеветали, божественная пери. Я просто предлагал моим любимым братьям-хастанцам временно уехать– ради их же собственного блага. Потом, когда улягутся страсти, разжигаемые проклятым Черным Пророком и агентами Белой Рыси, вы все смогли бы вернуться. Клянусь, я не испытываю никаких враждебный чувств к замечательному хастанскому народу. Если мне сохранят мою драгоценную жизнь, я до последнего часа стану прославлять своими стихами дорогую Бабушку Мильву-ханум.

Толпа возмущенно взревела – слишком хорошо были известны кровавые злодеяния этого трусливого пса. Ми-льва распорядилась:

– Пусть покарают его те, чьих родичей погубил проклятый убийца.

Таких нашлось немало, а потому братьям не хватило сил взирать, какой жуткой смертью подох Улурза. Потом престарелая амазонка завопила, распаляясь. Она кричала, что все атарпаданцы – убийцы и не имеют права жить под небом Средиморья, а земли их по праву должны принадлежать избранному богами народу Хастании. Речь ее то и дело прерывалась дикими криками одобрения. Наконец доведенная до предельной степени исступления толпа, полностью растеряв остатки человечности, ринулась на ближайшее поселение атарпаданцев – убивать, жечь, грабить, насиловать.

Сумукдиар погасил изображение.

– Идиоты, – брезгливо сказал Арий. – Если человек хочет убивать – значит, он разучился думать. Или наоборот: людей долго и старательно отучали работать мозгами, чтобы превратить в убийц. Как ты думаешь – не обошлось ли здесь без колдовства?

– Не обошлось. Магриб как следует потрудился, добиваясь такого итога.

Брат покачал лысеющей головой, затем поинтересовался, чем Сумук намерен заняться этим вечером. Волшебник ответил, что собирается прогуляться по городу.

– В таком виде, без доспехов? – изумился Арий. – Разве не знаешь, что магрибские лазутчики охотятся за чародеями аж до самой Земли Франков?

– Что же, я теперь должен ходить по базару в тяжелой броне?

– Шутник…

Ухмыляясь, Арий поманил ладонью, приглашая брата следовать за ним. После недолгих блужданий по закоулкам подземного лабиринта они оказались перед массивной дверью, окованной тяжелыми бронзовыми листами и угольниками. Старший брат отпер замок ключом, предварительно прочитав с подвыванием простенькое заклинание, затем снял со стенной подставки горящий факел и вошел первым. Шагнув вслед за ним через порог, Сумукдиар восхищенно присвистнул. Стены комнаты были увешаны самым разным оружием, лежало кое-что также на столах и просто на полу. О некоторых из собранных здесь изделий джадугяру доводилось слышать или читать, но он был убежден, что эти чудеса давно сгинули в бездне столетий вместе со своими владельцами.

Оказывается – нет. Оружие, как и слава, способно пережить героев.

Сверкающий, словно был выкован накануне, серебристый шлем Ахилла с высоким гребнем. Небогато украшенный двуручный меч, несомненно принадлежавший полтысячи лет назад легендарному королю франков Хлодвигу. Копья, щиты, луки, алебарды, арбалеты, кольчуги, булавы, панцири – многие экспонаты этой комнаты содержали магию, а некоторые – и очень сильную магию.

– Выбирай, брательник, – сказал Арий. – Вижу, эти игрушки пришлись тебе по душе.