Зачарованный остров

Бобби решил выйти и подождать конца собрания, сделать пока кое-какие пометки в блокноте. Конечно, он мог бы сейчас уехать и найти Рейба на следующий день, но не хотелось откладывать разговор на завтра. И потом Бобби, стараясь влезть в шкуру Льюиса, уже видел Рейбу в своих объятиях, хотя гнал от себя эти мысли. «Ты же на работе», — одернул его внутренний голос.

После собрания Рейба, с традиционной для членов общества откровенностью, рассказывала ему о своей жизни, а он вспомнил несколько эпизодов из своей биографии, они пили кофе и много курили.

Ее отношения с Льюисом не имели продолжения. Он провел с ней только одну ночь, а потом уехал.

— Мне он показался милым мальчиком во всех отношениях, — сказала Рейба.

Бобби не сомневался, почему Льюис не захотел продолжить связь с ней. Она кругом была в долгах, все деньги потратила на покупку дома и новенького «мустанга». Она потеряла работу в цветочном магазине, он закрылся.

— Титасвиль приходит в упадок вместе с сокращением ассигнований на космические программы, — объяснила Рейба.

Она не стала искать новую работу, в обществе ей посоветовали переждать год, ей нужно было восстановить силы и здоровье, если она всерьез решила бросить пить, и Рейба выжидала. Может быть, она вернется к мужу, она еще не знает.

Она много переезжала с места на место и никогда раньше не имела собственного дома. Главное, что сейчас ее беспокоило, сказала Рейба, это оставаться трезвой, что она и делает. Поэтому она и осталась в Титасвиле.

Вся ее активная жизнь свелась к заседаниям общества, они ходят друг к другу в гости. Возможно, здесь она встретит мужчину, с которым можно связать свою жизнь. Сюда приходят не только такие, как Льюис, много разведенных мужчин.

— А Льюис был милым и тихим, я бы сказала — обаятельный, — задумчиво произнесла Рейба, прикуривая очередную сигарету.

Бобби очень хотелось выпить. Он не мог припомнить, чтобы ему так приспичило переспать с женщиной, которая оказалась рядом. Это трудно было объяснить, но на это его заводила откровенность Рейбы Стрикленд.

Она рассказывала о своей интимной жизни без традиционных женских ужимок, хихиканья и напускной стыдливости, не скрывая своих желаний. Ей нравится заниматься любовью, и она хочет этим заниматься. И раз уж она решила остаться в Титасвиле и быть трезвой, это не означает, что она будет жить затворницей.

То, что она рассказывала, имело для Тьерни и профессиональный интерес. Без понимания таких женщин нельзя было проникнуть в психологию Льюиса, разгадать мотивы его поведения. Прямолинейная самооценка Рейбы вызывала удивление, и он слушал рассказ о ее жизни, восхищаясь ее честностью, какую можно было бы назвать жестокой. Рейба говорила о себе, словно смотрела на себя со стороны.

О Льюисе она говорила так: «Главное, что ее привлекало в нем, было высокомерное презрение ко всему, вероятнее всего, это черта его характера или же своего рода протест, который ей был близок самой, она всегда была протестующей натурой».

Рейба была упорной и гордой женщиной, и в Льюисе она видела вызов, открытое неповиновение, которое сказывалось не только в мрачновато-хмуром виде, но и в манерах поведения: как он мял пустые пачки из-под «Кэмела», демонстрировал свою татуировку, как он одевался и вел себя на собраниях общества.

Ей нравилось его сильное тело и бритая под рокера голова.

— Это выглядит странно, — сказала Рейба, — но меня возбуждают мужчины, которым наплевать на свою жизнь.

Она понимала, что такое отношение к жизни может принести только вред и разрушить личность, и хотела с помощью психотерапии в обществе анонимных алкоголиков измениться. «Если мне удалось найти в себе силы бросить пить, — рассмеялась Рейба, — то я смогу найти приличного делового мужчину, который будет любить свой дом и оберегать меня». Но для этого мне надо самой измениться. Тьерни почувствовал, насколько она мало верит в возможность такой перемены, и выраженные ею вслух надежды — только слова.

Ее откровенность губит стремление к идеалам. Слушая Рейбу, Бобби ловил себя на мысли, что чем-то она напоминала его бывшую жену. Полли тоже была честная в самоанализе, реально оценивала свою жизнь, а это не приносит душевного комфорта.

Бобби чувствовал себя уже старым в свои тридцать шесть лет. Удивительно было видеть женщину вроде Рейбы или Полли, которые настолько ясно понимают, что оказались в сточной канаве. Подобные настроения возникают у официанток, портовых девочек и кинозвезд, но представительницы среднего класса, особенно верхней его прослойки, подавляют в себе такое мироощущение. Жить с жестокой самооценкой очень трудно, так было с Полли.

Бобби решил перевести разговор на Льюиса. Он оставался у Рейбы всего одну ночь не потому, что она его выгнала или была негостеприимной. Он был нервозен, и какое-то чувство заставляло его бежать, а куда он сам не знал.

Детектив предполагал, что Льюиса гнало чувство вины за те два убийства, и он не мог спокойно сидеть на одном месте, его преследовал страх. Слишком короткое расстояние отделяло его от Уэст-Палм-Бич, и он все еще находился в границах штата.