Зачеловек

— Да, — ответил Волков весело, — и это тоже! К примеру, уже знаем, что вот-вот будет найдено решение объединения нервной системы людей и компьютеров. Вы должны быть к этому готовы и физически, и психически, ожидается немалый шок! Особенно психический. Многие уже настроены пораженчески, это почему-то подогревается культурой… Кстати, с этой так называемой культурой тоже пора разобраться, даже если придется схватиться за пистолет, нечего шарахаться, зачем нам культура, что тащит назад в пещеры? Я читал откровения одного деятеля этой сволочной культуры, призывавшего трахнуть кувалдой по компьютеру, куда предполагается переселить наших умирающих от старости родителей, безнадежно больных, чтобы затем дать им тела и вечную жизнь!.. Смело хватайтесь за пистолеты, когда встретите таких деятелей. Нет пистолета, пусть получит сам кувалдой по тому месту, которым якобы думает. Осваивайте стратегию ускоренного обучения, общую семантику и нечеткую логику, когнитивную психологию, ведь вскоре придется эволюционировать вместе с продуктами нашего ума, нашего творчества, мы не должны отставать!

— Простите, — запротестовал тот же голос, — это как вместе с продуктами нашего ума…

— Нам придется объединяться с ними, — ответил Волков живо, — если не хотим отстать! Объединяться, сливаться, вводить все возможности технологии в наши тела, а затем и самим переселяться в более совершенные тела, созданные технологией…

Он окинул взглядом аудиторию, Олег ощутил, что Волков заметил их с Мраком присутствие, но не показывает вида. Но все-таки поддержку ощутил, заговорил с еще большим подъемом:

— Я вижу ужас на многих лицах. Поправляюсь: не технологией созданные, а нами самими созданные. Вы сможете сами выбирать себе фигуру, от чемпионов культуризма до героев комиксов, у вас может быть молодое лицо с нежнейшей кожей, а сила, как у локомотива, к тому же облик легко менять, если надоест или поменяется мода, а мода такая вещь, что будет командовать людьми еще долго, если не вечно. Вы сможете легко путешествовать без одежды хоть по Антарктиде, хоть по пустыне Сахара, хоть по дну Тихого океана или по Луне, у вас будет весь арсенал чувств и возможностей, которыми обладает технология, то есть сможете видеть сквозь стены, общаться одновременно с тысячами друзей по всему миру… да-да, я вижу ваше отвращение, но не пугайтесь. Никто вас силой не тащит! Вы можете спокойно оставаться жить-поживать, как наши предки, не слезая с печи, состариться и благополучно умереть. Каждый свободен выбирать свой путь, и никто не имеет права мешать другому жить, как тот считает нужным.

Олег выслушал, кивнул. Лицо оставалось задумчивым и даже, как показалось Мраку, чуточку встревоженным. Однако проговорил очень рассудительно, словно уговаривал самого себя:

— Молодой, злой, напористый… Ладно, я получил сигнал, что сейчас готовится акция против Центра крионики. На этот раз — настоящая.

Мрак поинтересовался:

— Будут бросать камни?

— Два грузовика, — ответил Олег резко, — груженных взрывчаткой!

Мрак присвистнул, всмотрелся, все люди в аудитории и сам Волков на трибуне стали прозрачными, даже планета как будто из стекла, даже не из стекла, а из воздуха, все неслось и струилось навстречу, горные хребты разбежались в стороны, океан исчез за краем зрения, Земля все укрупнялась, появился людской муравейник, именуемый Москвой, на окраине чувствительные сенсоры выделили красным мигающим квадратиком место ожидаемого конфликта. Центр крионики, его выстроили между Северным и Южным Бутовом, а на прилегающих площадях собирается мрачного вида толпа. Перед самим Центром, огромным квадратным зданием с голубым куполом, лишь небольшая группа человек в сто, вяло потрясают плакатами с требованиями запретить замораживание людей.

— Стало поменьше, — заметил Мрак.

— Да, — согласился Олег, — и активность подупала. Все правильно, так и надо.

Мрак криво улыбнулся, невидимый дирижер рассчитал все с ювелирной точностью: сперва вывел на площадь толпу в несколько тысяч человек, что орали, кричали, выкрикивали лозунги, власти уже намеревались задействовать усиленные отряды милиции для разгона, потом накал постепенно сошел на нет, ряды поредели, сперва осталась только тысяча самых стойких, а потом и они разошлись, у всех работа и семьи, сейчас там только самые упрямые пенсионеры, которым спешить некуда, а времени много, но от них шума почти нет, беспорядков не предвидится, на штурм не пойдут. И милиция сняла усиленные наряды. Вообще перестала обращать внимание… Вот тут самое время и нанести удар.

— Два грузовика, — повторил он задумчиво. — Значит, привлекли шахидов?

— А кого же еще?

— Ну, наши тоже когда-то под танки с гранатами, а самолеты на таран…

Олег брезгливо отмахнулся:

— Тех людей уже нет. Нет даже того народа. Осталось одно охвостье, именуемое россиянами. Представляешь такой народ? Я не представляю. Все, что могут эти россияне, это вот так покричать о засилье Запада и помахать плакатами.