Зачем быть счастливой, если можно быть нормальной?

И это приводит меня к мысли, что стремление к счастью, которое мы с равным успехом можем именовать жизнью, наполнено удивительными, мимомолетными возможностями – мы оказываемся там, куда и думать не могли добраться, путешествие оказывается неожиданно выгодным, но мы не можем оставаться там, это не наш мир, и мы не должны допустить, чтобы этот мир столкнулся с тем, в котором мы можем обитать. Бобовый стебель нужно, должно срубить. Но значимые богатства из "того мира" можно пронести в наш, в точности так же, как Джек проделал с волшебной арфой и гусыней, несущей золотые яйца. И все эти "приобретения" подстроятся под наши форму и размер – в точности так же, как крохотные принцессы и принцы-лягушки принимают свою истинную форму, необходимую для того, чтобы жить здесь, с нами.

[В европейской традиции в сказке в облике лягушки скрывается заколдованный принц, спасти которого может принцесса – в современных версиях с помощью поцелуя, в оригинале – швырнув о стену, а то и казнив. Классический пример – "Сказка о Короле-лягушонке" братьев Гримм.]

Так что размер имеет значение.

В своем романе "Какого пола вишня" (1989) я вывела образ, который назвала Женщина-собака; это великанша, что живет на реке Темзе. Она испытывает страдания, потому что слишком огромна для своего мира. И это еще одно прочтение образа моей матери.

Шесть книг... моя мать не хотела, чтобы книги попали ко мне в руки. Ей никогда не приходило в голову, что это я попаду в объятия книг – что я погружусь в них, чтобы спастись.

Раз в неделю миссис Уинтерсон отправляла меня в публичную библиотеку Аккрингтона за пополнением ее тайной коллекции прочитанных детективов. Да, это нелогично, но кто когда замечал отсутствие логики в собственных поступках? Ей нравилось, как пишут Эллери Куин и Реймонд Чандлер, а когда я осмеливалась напомнить ей о том, что "Вся беда с книгами (рифмуется с "фигами") в том, что ты в жизни не поймешь, что в них... пока не станет слишком поздно", она отвечала, мол, если ты заранее знаешь, что в книге будет труп, то не очень пугаешься.

Мне разрешалось читать беллетристику о королях и королевах, исторические книги, но ни под каким видом – художественную литературу. Это были те самые книги, в которых крылась беда...

Аккрингтонская публичная библиотека обладала хорошо укомплектованным книжным фондом и находилась в каменном здании, долженствующем символизировать ценности века самопомощи и созидания.

Его достроили только в 1908-м на средства фонда Карнеги. Снаружи здание было украшено вырезанными в камне головами Шекспира и Мильтона, Чосера и Данте. Внутри помещение выложили плиткой в стиле модерн и установили огромные витражи, которые радовали глаз изречениями типа "Упорство и труд к успеху ведут".

В библиотеке было полно классической английской литературы и очень редко попадались сюрпризы – например, Гертруда Стайн. Я понятия не имела о том, что стоит читать и в каком порядке это следует делать, поэтому стала читать по алфавиту. И слава богу, что ее звали Джейн Остин.

[На английском фамилия Остин – Austen – начинается с первой буквы алфавита.]

Одной из шести книг, водившихся в нашем доме, на удивление оказалась "Смерть Артура" авторства Томаса Мэллори. Это было красивое издание с иллюстрациями, и раньше ею владел мамин дядюшка – светский и образованный человек, брат ее матери. Так что мама сохранила эту книгу, а я ее прочла.

["Смерть Артура" (среднефранц. Le Morte d'Arthur) — итоговое произведение артуровского цикла, свод рыцарских романов, сочинённых во второй трети XV века на позднем среднеанглийском языке Томасом Мэлори (бывшим рыцарем, который был осуждён на пожизненное заключение за грабёж, насилие и разбой). По некоторым версиям, первый в англоязычной традиции роман в прозе.]

Легенды об Артуре, о Ланселоте и Гиневре, о Мерлине, о Камелоте и Граале стали частью меня, подобно недостающей молекуле в химическом соединении.