Зачем я ему?

Глядит на отца с вызовом, а мне вся эта история теперь как-то по-другому смотрится. Дмитрий Александрович забрал долю у Воронова, избавив сына от партнера, на которого явно нельзя положиться, подстегнул Никиту больше заниматься делами. Выкупив долю, тем самым отодвинул от этого бизнеса отца Марины… Он же Ника из-под удара вывел!

Поглядываю на Веронику, она спокойно кушает и, кажется не слышит мужчин. Но я думаю, если бы ее сыну что-то грозило, она бы тут же среагировала.

Разговор как-то незаметно переходит на общих знакомых. Я узнаю, что, оказывается, на днях арестовали двух наркоманов, якобы причастных к нападению на Полянского и Катю. Но подробностей от отца Никиты мы так и не дождались.

Мне спокойно здесь, рядом с Ником, с его семьей. Удивительно, но эти люди больше не кажутся мне чужими. По крайней мере леденящий страх перед его родителями ушел.

Мы уезжаем от них поздно вечером, они предлагали остаться, но я хотела домой, в квартиру Никиты. На коленях большой пакет с фотографиями. Мы больше часа их отбирали с Вероникой. И сейчас я хочу остаться одна, чтобы еще раз на них взглянуть. Знаю, что буду пересматривать их снова и снова, буду пытаться впитать в себя то, чего была лишена с детства. А рядом еще один пакет — с моими детскими фотографиями и письмами бабушки, в которых она называет меня Никой.

— Ты в порядке? Непростой день, да? — гладит меня по щеке.

— В порядке. Важный день, да?

Молча кивает головой, и я понимаю, что важно не то, что мы узнали о наших родителях, а то, что сказали друг другу, то, почему мы сейчас счастливы.

— Особенный день, верно. Знаешь, что отец сказал про тебя? Сказал, что на моем месте поступил бы также. Что любовь важнее всего.

Мы сидим на кухне. Уже за полночь, но спать совершенно не хочется. Жарко.

— Держи, — протягивает мне бокал с водой, в нем медленно тает кубик льда.

Эпилог

— Нет, ну а вчера? Ты видела? Да я на такое платье в жизнь не заработаю! Ненавижу ее.

— Она тоже не сама его купила, Свет. Айс подарил. Вообще много ума не надо, чтобы так выглядеть, если у тебя почти-свекровь сама Вероника Леднева.

— Когда же он ее, наконец, бросит?!

За прошедшие два года ничего не изменилось. Я все такая же одиночка, как и прежде, не стремлюсь к общению, стараюсь избегать быть в центре внимания. Почему считается, что студенчество — это самое счастливое время? Только сплетни, зависть и вечная конкуренция. Жду окончания учебы, как манны небесной, в магистратуру сразу точно не пойду. Подумаю, посмотрю, нужно ли мне это вообще. Может, даже не в этом городе.

Я сижу за колонной, есть такое особое место в нашем новом буфете. Не видно, кто там сидит, зато тому, кто сидит, слышно все. А они продолжают перемывать мне кости, перебирая все возможные и невозможные причины, почему Никита до сих пор со мной. Действительно: почему?!

Встаю из-за стола, беру свой поднос и прохожу мимо.

— Привет, девчонки! Вижу, соскучились без меня? — ослепительно улыбаюсь и иду дальше.

Если я чему научилась за два года у Вероники, так вот этой безмятежной открытой улыбке. Я дарю ее всем, чаще всего она достается тем, кто меня ненавидит. Таких немного, но они есть. Наверное, всегда будут. Особенно, пока я с ним. Мое постоянное присутствие рядом с Никитой как-то не слишком охладило его поклонниц. Сначала думали: ну еще неделя и все, потом ждали нового учебного года. Но когда в сентябре к нам на пару зашел Ник и передал мне мою связку ключей, которую я оставила дома… Вокруг снова образовался вакуум, хотя желающих дружить с девушкой Айса было хоть отбавляй. Но Епифанцева довольно быстро разогнала всех. И я ей благодарна за это.

Но в чем девчонки правы, так это в том, что правильно одеваться я не научилась. Циничным образом пользуюсь Вероникой, ее безошибочным вкусом. Настолько разленилась, что перестала самостоятельно покупать одежду. Полностью в этом вопросе доверяю ей, и она ни разу меня не подвела. Лишь платье, о котором только что сплетничали, я купила сама. Правда, предварительно скинув фотку из примерочной Веронике. Та одобрила. Оно, и правда, дорогое. Очень. И купила я его на свои деньги.