Зачем я ему?

— Я и по поисковикам полазила. Нашла на нескольких сайтах их общие фото, но только не вдвоем. Более того, он там вообще с другими девицами. Каждый раз — с разными! Последние фото — год назад. Потом нет ни одной совместной фотки.

Пожимаю плечами. Какое мне дело?

— Варь, я ничего такого сказать не хочу и радоваться тут нечему, но, может, все-таки с ним поговорить, а? Спросить? Он, конечно, сам себе на уме. И я по-прежнему уверена, что ему что-то от тебя надо. Но вот не верю, будто это из-за какого-то спора… Такое долго не держится в тайне… Вот про придурка Полянского или Славика я бы поверила, они на голову отмороженные, они могут. А Леднев? Не будет он в такое играть. Зачем ему? Доказывать что-то? Кому?

Пододвигаю к себе Машин ноут и следующие пятнадцать минут молча просматриваю все фотографии Марины и Никиты, которые только можно найти в сети. Права Маня — либо они очень шифруются, либо мне наврали.

— И еще, Варь, — Машка притащила из кухни сырную нарезку. — Вот подумай. Она типа его невеста, значит, должна быть на его стороне. Так?

— Так! — киваю и с любопытством смотрю на Маню. — Все-таки не зря она пошла на журфак. Когда захочет, все, что надо, раскопает. Ей бы репортером в светскую хронику. Вот бы все вздрогнули.

— Ну раз так, то какого фига она сдает его спор и рассказывает тебе все? Леднев явно ее об этом не просил, ну и точно по головке не погладит, что влезла туда, куда ее не звали. А ты ей кто? Сестра? Любимая подружка? С чего это она тут начала тебя предупреждать и сочувствовать? Да она тебя первый раз в жизни увидела сегодня!

Смотрю на Машку. Я как-то вообще об этом не думала… Но почему-то именно эти ее размышления трогают меня больше всего.

— Но его не видно уже давно. Где он? — встаю с кровати, обнимаю себя руками. — Маш, это ты как объяснишь? Даже если у них пар стало меньше, он все равно должен в универе появляться, в «Лилии», в этой «Гамме» тоже не бывает. Вот где он, а?

— Скучаешь, да?

Закатываю глаза. Вот ведь… Маша!

— Да! Скучаю! Довольна? Но дело не в этом. Я просто хочу понять, что происходит.

— Варь, — Машка вдруг стала серьезной. — То, что Марина эта лапшу навешала, а я уверена в этом, ничего же не меняет, да? Ты же понимаешь, что он тебе не пара, и вообще ты не раз говорила, что не чувствуешь, будто ему нравишься. И ты сама…

— Конечно, понимаю, — устало прикрываю глаза. — У тебя же есть его телефон, верно? — смотрю на Маню. Та удивленно поднимает на меня глаза.

— Ну да… А у тебя разве нет?

— Нет, он мне никогда не звонил. Однажды прислал смс-ку, но я память чистила…

Машка тянется к своему сотовому.

— Держи.

Переписываю его номер себе. Если не объявится через пару дней, я ему сама позвоню!

Утром просыпаюсь в хорошем настроении. Вот правильно бабушка говорила — нужно переспать ночь, и все — беды уже не будут тебе казаться бедами. Так, неприятностями и то не всегда.

Вчерашние события больше не кажутся мне такими уж однозначными. Возможно, Машка права, надо просто выдохнуть и включить голову? Я совсем не знаю Никиту и поняла это совсем недавно. Когда пришлось признать, что мое мнение о нем было ошибочным, оно вообще было не моим, чужим. Он не кажется таким уж надменным и пафосным, вон спокойно ел блины со мной. И вообще, как может быть поверхностным и пустым тот, кто явно много читает? Не стал бы он в детские игры играть. Он вообще ведет себя, как взрослый, очень взрослый человек, как мужчина, наверное. Или я опять ошибаюсь?

В понедельник зачет — основы теории журналистики — ОТЖ. По отношению к предмету — сродни экзамену. Но ничего, впереди выходные, подучу, что надо. У этого препода обычно сдают с первого раза. Правда только те, кто не пропускал его пар. А я не пропускала.

— Барсукова, зайдите на кафедру сегодня в два. Хочу вам дать пояснения по последней работе.

Мегера! То есть Оксана Михайловна. Что она мне может дать? Да она просто разнесла весь мой реферат. Ни на одном предмете мы не пашем, как на ее! Странно, что диплом на первом курсе не заставила написать.

— Да, конечно. Спасибо!

Идем дальше с Машкой. Сейчас большой перерыв, успеем заскочить в буфет. Сегодня я угощаю. После того, как стала работать в «Гамме», я с боем, но выбила себе право время от времени платить за Машку. Как она почти все время за меня делала этот год.

— С чего бы это? — Машка берет салат с котлетой и кофе. — Она никогда не снисходила до индивидуального общения со студентами. — Чего ей надо?

Пожимаю плечами. Беру себе тоже салат и жареную картошку. Маня кривится.

— Это, пока тебе 19, ничего не заметно, а в 40 как вылезет все на боках и животе!

— Ну так до сорока еще полжизни…

К двум часам честно топаю к Мегере. Не самый приятный собеседник, мягко говоря. И как Никита с ней может? Наверное, она другая при нем — милая, красивая, ласковая… А потом на нас отрывается. Стало неприятно, что они вместе. Варя, стоп! Это не твое дело!

Захожу на кафедру. Сидит за столом, склонилась над бумагами. Одна в комнате. Ну ладно…

— Оксана Михайловна…

Смотрит на меня недобро как-то. То ли уставшая, то ли не в настроении.