Зачем я ему?

Рассказываю все — как в кафе пошла, как туда пришел Костик. Про «игрушку» тяжело было, но я сказала. Говорю и взгляд на нем держу, и понять не могу, что у него внутри. Лицо непроницаемое, как маска! Но остановиться уже не могу, раз начала… Пересказываю разговор с Мариной. Вот тут лицо меняется, становится таким удивленным, что я понимаю: не было никакого спора, и не невеста она ему, точно!

— Марине не верь, никогда. Что бы она ни сказала и ни сделала. А с Вороновым… Я поговорю с ним. Еще раз…

— Почему я, Ник? Почему? Ты ведь любую можешь позвать, и она пойдет, да все пойдут. А ты… Что тебе от меня нужно, а? Зачем я тебе?!

Смотрит на меня, словно обдумывает, что сказать. Я почти не дышу.

— Тебе это так интересно?

О да! Еще как!

— Хорошо. Я скажу. В Москве.

Глава 18

Домой он, и правда, меня отвез, по дороге написала Машке, все-таки уже одиннадцать вечера. Обычно я в это время дома за учебниками сижу. Поглядываю на Айса, интересно, о чем он думает? Хорошо, что предложил отвезти домой. На улице снова дождь, а мы далековато от него живем. Он не стал больше говорить ни про отца, ни про Марину эту, а я не стала расспрашивать. На него нельзя давить, как мне кажется, не потерпит, да я и не умею, если честно. После того разговора про Москву мы, может, несколькими фразами обменялись и все. Неужели я, правда, туда с ним поеду? Не верится просто…

— Приехали. Держи зонт.

Останавливает машину примерно в метрах двадцати от подъезда и сам выходит. Пытаюсь понять, как мне проще вылезти из машины, когда в руках здоровый мужской зонт-трость и моя увесистая сумка. Вижу, как Никита обходит машину и останавливается у моей двери.

— Выходи. — В одной руке держит свой зонт, другой вытаскивает меня из своей Volvo. Черт, я даже выйти из машины нормально не умею. Отбирает у меня трость, сам открывает зонт и передает мне. А потом просто доводит меня до подъезда. Стою у двери, надо сказать, наверное, что-то?

— Спасибо, что подвез, — отдаю ему зонт.

— Спишемся тогда про выходные. Пока.

Я так и стояла под козырьком подъезда, пока он не уехал.

Мне не хочется ничего рассказывать Машке, да она особо не расспрашивает. Сама трещала, не останавливаясь, про сегодняшние разборки с соседями. Оказалось, все не так трагично и денег платить вообще не придется. Отец сказал, что уже завтра, в субботу, пригонит бригаду знакомых ремонтников… Я все слушаю в полуха, мысли совсем не здесь…

Выходные проходят за учебниками, занятия продолжаются, но уже пошла зачетная сессия. Полдня на основы журналистики, полдня на Мегеру и небольшой перерыв на еду. Епифанцева сидит рядом и задает такие вопросы по предметам, что я начинаю переживать за нее. Хотя…

…А еще украдкой проверяю телефон. Но ни звонков, ни сообщений…

Зачет по ОТЖ у нас письменный, но при этом каждый тянет билет. Наверное, чтобы не списывали… Вытаскиваю: «Кодекс профессиональной этики российского журналиста» и «Гуманизм как основа социальной позиции журналиста». Это легко, это я хорошо знаю. Пишу довольно быстро, уверенно. Посматриваю на Маню, она шпоры вчера где-то распечатала, я их посмотрела и тут же отдала. Нет, написано там все правильно, но как это все разглядеть? Интересно, ей удалось? Вроде что-то пишет…

Выходим из аудитории, народ галдит, спрашивают, кто что писал и написал ли… Девчонки вытаскивают шпоры, просматривают их, хотя чего сейчас-то смотреть?

— Ну вроде ничего, да? — Машка подходит. — Мне про жанры досталось и закон о СМИ. А тебе?

Не успеваю ответить, чувствую удар в бок, оборачиваюсь.

— Извини, Варь. Я случайно.

Зотов. Он давно меня не задевал, я уже научилась его не замечать.

— Ты поаккуратней с ней, а то снова придет Леднев, да, Барсукова?

Криволапова с подружками стоят. Да что же они успокоиться не могут?!

— Или не придет? Что-то он давно не объявлялся… Может, и забыл уже?

Тяну Машку в сторону.

— Пойдем!

— Варь, так он твой парень или нет? Говорят, вас в «Рио» вместе видели…

На меня смотрят, наверное, человек десять, все мои одногруппники. Представления словно ждут. А тут еще второй курс подходит.

— Нет, он не мой парень.

Это ведь чистая правда, но почему-то так сложно было сказать…

Вижу ухмылки вокруг, Зотов так улыбается, словно уже сессию сдал. Но я не обращаю на них внимание, я смотрю на ту, кто стоит за Зотовым. Оксана. Она явно все слышала, но почему-то не радуется, и взгляд у нее сосредоточенный слишком, будто обдумывает что-то.

Вечером уже после работы прошу у Машки ноут.

— У нас вроде на этой неделе только в пятницу еще зачет. Давай отдохнем, может, кино посмотрим?

Смотрю на нее и понимаю, что, если на выходных уеду, все равно придется рассказать.

— Ты знаешь что-нибудь про фонд Дмитрия Леднева «Наше общее будущее»?

— Нет вроде, а что?

— Да так… Просто интересуюсь…

— Просто?! Я думала, что после того, как ты про Стаса рассказала, у тебя больше нет секретов… Варь, у нас тут окна на подъезд вообще выходят, и я видела, кто тебя в пятницу вечером привез! Так что не ври мне!

Вот же ж! Машка обижена: пыхтит, как чайник.

Забираю ноут, начинаю читать про фонд. Ну и рассказываю. Про пятницу.