Зачем я ему?

Я уже давно на ногах. Не помню, как со скамейки вскочила, стою, кричу на него. Он тоже поднимается, пытается обнять на плечи, а я резко отшатываюсь, лишь бы он меня не касался. Упираюсь спиной во что-то твердое, крепкое. И тут же чувствую, как сзади меня оплетают чьи-то руки. Пытаюсь обернуться: вижу перед глазами голубую футболку, делаю глубокий вдох, мне даже необязательно поднимать глаза наверх, чтобы понять, кто меня обнимает. Наверное, я окончательно сошла с ума, превратилась в животное. Могу узнать Никиту по запаху, совершенно особенному запаху его тела, это словно афродизиак для меня. Утыкаюсь ему в грудь, обнимаю за талию, прижимаюсь так сильно, словно хочу влиться в него. А он гладит меня по голове, успокаивающее так, что-то говорит.

— …Поедем?

Поднимаю голову: он улыбается, а в глазах — столько нежности… Никогда не смотрел на меня так. Молча киваю, тяну его обратно к универу, но он не двигается.

Они стоят друг против друга, оба высокие, примерно одного роста… Я как-то размышляла, еще не знала тогда, что Стас жив, думала, поладили бы они между собой, решила, что нет, слишком разные. Но и представить не могла, что они… Взгляд у Стаса злой, уничижительный, испепеляющий. Вот это да! Кажется, он вот-вот бросится на Ника, боюсь даже посмотреть на Леднева…

— Увижу рядом с ней, пожалеешь, что не сдох тогда.

Вздрагиваю от этих слов. Голос, как обычно, холодный, сухой, отстраненный. И очень страшный. Поднимаю голову, он не смотрит на меня, его взгляд — на Стасе. Ничего больше не говорит, но Исмаилов почему-то делает шаг назад. Неуверенность, страх в глазах. Смотрит на меня, будто ждет, что я вмешаюсь, что-то скажу, а я не знаю, не хочу ничего делать. Просто хочу вот так и дальше обнимать Никиту и еще, чтобы никого не было рядом.

— Идем!

Не сразу, но мне все-таки удается увести Никиту из сквера. Стас так и остался там стоять, наверное, я уже не видела. Не знаю, увижу ли я его еще когда-нибудь. Ощущение странное: будто там, в этом сквере, осталось что-то важное, но уже не мое.

Проходим мимо Машки. Она не одна, здесь десятки студентов. Ловлю удивленные, неприязненные, иногда откровенно завистливые взгляды. Права была Епифанцева. А Никита просто ведет меня мимо всех них. Кажется, он вообще не замечает никого вокруг. Вот бы мне так уметь.

За рулем черного джипа — неизвестный мне мужчина.

— Домой нас подкинь.

Откидывается на спинку сидения, закрывает глаза. Я только сейчас замечаю, какой он осунувшийся, на щеках — двухдневная щетина. Провожу пальцами по подбородку, щеке — колется! Прежде никогда не видела его небритым. Смотрит на меня из-под опущенных ресниц, улыбается.

— Ну здравствуй!

Тянет к себе на грудь и целует. Долгий, требовательный поцелуй. Наконец отпускает, прижимается лбом к моему лбу.

— Пока не увидел тебя, даже не представлял, как соскучился.

Он ничего не говорит больше. Ни о Стасе, ни о фотках, где я с Вороновым, ни о своей поездке. Просто обнимает меня за плечи. Он устал, явно не выспался. Сколько же он летел сюда?

Въезжаем на подземную парковку, нас подвозят практически к лифту. Здесь я еще не была. У Ника в руке — большая дорожная сумка. Похоже, он только с самолета.

— Заходи, — открывает дверь, пропуская меня вперед.

Здесь все так же, как я помню. Снимаю обувь, прохожу в комнату. Диван, на котором я случайно заснула, стеллажи с книгами… Я обязательно прочитаю все, что у него есть. Камин. Интересно, а если его включить? Он ведь электрический? Чувствую его руки на талии, поцелуй в шею.

— Я в душ. Полсуток в самолетах…

Уходит вглубь квартиры, а я подхожу к окну. Красивый вид. Помню, как мне было странно здесь находиться в первый раз. Все такое строгое, роскошное. Ник в одном полотенце и Оксана… После той истерики я ее больше не видела. Но увижу в понедельник на экзамене. Мне все равно, что она сделает. Ни по одному предмету я никогда не готовилась так, как по ее.

Я знаю, где в этой квартире ванная, но Никиты там нет. Нахожу его в спальне, большой комнате, где ничего нет, кроме огромной кровати, пары тумбочек, плазмы и встроенного шкафа на всю стену. Ник лежит на кровати в одних шортах и… спит. Дыхание спокойное, глубокое. Он уснул на покрывале. Красивый, сильный и… уязвимый. Никогда не видела его таким домашним что ли. Он вряд ли замерзнет, но все-таки. Возвращаюсь в зал, и точно — плед на кресле. Не представляю, как бы я его искала в чужой квартире! Осторожно укрываю Никиту, боюсь разбудить. Но он даже не пошевелился, спит очень крепко. А у меня сердце сжимается от нежности, хочется обнять его и не отпускать. Ложусь рядом, пальцами вывожу какие-то узоры у него на груди. И сама не замечаю, как засыпаю.

Открываю глаза, темно… Который час? Пытаюсь приподняться с кровати, но чувствую, как меня толкают обратно.

— Проснулась?