Зачем мы бегаем? Теория, мотивация, тренировки

Итак, я бегу весь в белом, и на меня после трех недель тренировок нисходит откровение: пробежав 700 метров по берегу, я вдруг осознаю, что мне чего-то не хватает. Одышки! Я спокойно бегу в своем ритме, как будто это само собой разумеется и ставлю ноги на землю средней частью стопы (так мне кажется, по крайней мере). А может, и пяткой. Мы, бегуны, любим поговорить между собой о том, какой частью стопы следует касаться земли в первую очередь: пяткой, средней частью или подушечками пальцев. Но исследования биомеханика Мартина Шортена показывают, что бегуны в большинстве своем не замечают, каким образом ставят ногу: 15,7 процента опрошенных считают, что бегут на подушечках пальцев, хотя в действительности их только 2,1 процента; 43,4 процента уверены, что опираются на среднюю часть стопы, а на самом деле таких только 2,4 процента. Таким образом выходит, что 95,5 процента ставят ногу на пятку.

Но как бы я ни ставил ногу, у меня это выходит безо всякого труда. Я бегу не быстрее, чем на прошлой неделе – где-то по 4:10 на километр. А может, и 4:40. Я слегка разучился точно оценивать время. Главное, что я бегу очень легко. Кажется, будто тело лишилось веса. И осознание данного факта пронзает меня, словно молния: мне это удалось. Я вновь обрел то волшебное состояние, когда усилие совершается без усилия.

На большее я и не рассчитывал, когда в начале весны решил снова бегать. Мне хотелось лишь испытать это чувство свободы.

И, сам не зная зачем, я совершаю мощное ускорение поперек луга.

Женщины и сельский врач

Когда я говорю знакомым, что снова начал бегать, реакция бывает трех типов:

«Я тоже!»

«Ты что, готовишься к марафону?»

«Тебе обязательно нужны специальные беговые часы с навигатором, счетчиком шагов, калорий и пульса, а также с аварийным зуммером».

А вот когда Мария Индерфурт начинала бегать в лесах возле Вальдниля, окружающие реагировали примерно таким образом: «Левой, правой, левой, правой!» или «Куда это мы так бежим?». Нередко это сопровождалось смехом, так как прохожие считали подобные реплики очень остроумными.

Между двумя этими событиями – 50 лет. За это время бег стал массовым увлечением. Раньше к тем, кто бегал в свободное время, относились с издевкой, а что касается женщин, то считалось, что это вообще вредно для их здоровья. Вплоть до 60-х годов женщинам не разрешали на соревнованиях бегать на длинные дистанции. А длинными считались все дистанции, превышающие 800 метров.

Когда в 1954 году Федерации легкой атлетики Германии предстояло принять решение о допуске женщин к бегу на 800 метров, ее почетный президент Карл Риттер фон Хальт обратился к голосующим с пламенным призывом: «Образ женщины сильно пострадает, если на такой длинной дистанции, как 800 метров, все увидят выражение изнеможения и страданий на ее лице». Когда федерация все-таки разрешила женщинам выступать на 800-метровой дистанции (82 голоса против 32), то Германское объединение спортивных врачей сделало заявление для прессы, в котором говорилось, что рано или поздно «можно с уверенностью рассчитывать на ухудшение здоровья бегуний». Все противники сходились в том, что «женщины станут мужеподобными». А уж какие последствия это будет иметь для функции деторождения, никто даже и не брался предсказывать.

Где-то в 1953 году сельский врач из Вальдниля позвонил в дверь дома, где жила семья Индерфурт, и начал убеждать мать в том, что ее тринадцатилетняя дочь (одна из пятерых) обязательно должна бегать. «Такой талант не должен пропадать!» – убеждал он. При этом врач все время говорил о какой-то «Элле». Оказалось, что он просто неправильно запомнил имя девочки – Мария.

В Вальдниле Германия практически уже заканчивается. До голландской границы – 20 километров, как и до ближайшего немецкого города Мёнхенгладбаха. С архитектурной точки зрения границ здесь не существует. Деревни в обеих странах выглядят одинаково: длинные ряды домов из коричневого кирпича. Мария Индерфурт, которая после свадьбы, состоявшейся 53 года назад, носит фамилию Штриклинг, безвыездно живет здесь со своим мужем Рольфом. Ей уже за семьдесят, у нее молодые глаза, и она кажется спокойной во всем: и в движениях, и в разговоре. «Чем же еще было заниматься девочке в Вальдниле? – рассказывает она. – А тут еще сам доктор заявился – такая честь». Мария вместе с несколькими подругами возглавила движение увлеченных бегом в округе и тем самым боролась за «освобождение женщин», как заявлял тот врач на конференциях в Нью-Йорке и Токио. Впоследствии она была награждена крестом «За заслуги», но это все, по ее словам, мелочи. Мария Штриклинг, урожденная Индерфурт, даже не помышляла о том, что способствует зарождению такого масштабного движения. В 1953 году, когда ей было 13 лет, она уходила из дому на пробежки по одной-единственной причине – чтобы не мыть посуду после обеда.