Зачем мы говорим. История речи от неандертальцев до искусственного интеллекта

В этом проекте мы исследовали и другие проблемы разборчивости речи в звукозаписи, например случаи, когда музыка оказывается слишком громкой и затрудняет восприятие диалога. Решение этой проблемы может лежать в области объектно ориентированного аудио. Когда вы смотрите телевизор, то обычно получаете два аудиопотока из транслятора, которые затем передаются на левый и правый динамики телевизора. Если музыка слишком громкая, ее трудно приглушить, поскольку речь и музыка уже смикшированы. В случае объектно ориентированного аудио музыка, звуковые эффекты и диалоги посылаются по отдельным каналам. Дома нужное микширование осуществляет телевизор, что позволяет при желании приглушить музыку. В настоящее время мои коллеги разрабатывают компьютерные алгоритмы, которые будут отслеживать, насколько членораздельными являются слова в конкретном эпизоде. Это позволит телевизору автоматически настраивать громкость фоновых звуков, чтобы слова стали разборчивыми.

Технологии привели к неразборчивости слов и в сценической речи: на эстетику драматургии, актерского мастерства и постановки тоже влияют теле- и киноиндустрия. Одна из проблем – желание отказаться от усиления голоса, когда актер громко проговаривает роль с хорошо поставленным произношением, и заменить его более естественной речью. Но если театральный режиссер принимает решение использовать аутентичный акцент, который сложнее понимать, как же люди на галерке будут смотреть постановку? Решение кажется очевидным: наденьте на актера микрофон, поставьте усилители, направленные в зал, и добавьте громкости. Так и делают на Бродвее. Там зрители ждут, что речь актеров будет усилена в любой постановке. Но в Соединенном Королевстве использование электроники является предметом споров.

Недовольство по поводу использования электроники вылилось в шумные протесты, когда в 1999 году открылось, что Королевский национальный театр использовал электронное усиление в постановке Шекспира. Грэм Шеффилд, в то время художественный директор Барбикана, заметил: «Одно дело – использовать микрофоны для создания звуковых спецэффектов, но совсем другое, если микрофоны становятся привычным вспомогательным средством для ленивых актеров». Шеффилд пояснил: «Это уничтожает близость и естественность в отношениях между актерами и залом. Как бы хорошо это ни было исполнено, звук всегда будет казаться искусственным» [15]. Интересно, что жалобы посыпались только через несколько месяцев после премьеры «Троила и Крессиды». К этому времени критики и тысячи зрителей уже посмотрели пьесу с электронным усилением голосов, но никто ничего не заметил. Постановка даже получила хорошие отзывы, причем Майкл Биллингтон из Guardian назвал ее «великолепным новым спектаклем» [16]. В заголовки СМИ электроника попала лишь тогда, когда кто-то из сотрудников Королевского театра передал эту информацию прессе.

Впервые я услышал об этом споре, когда присутствовал на выступлении театрального звукорежиссера Гарета Фрая на конференции по звуку в 2010 году. Находящиеся «за кулисами» волшебники, такие как Гарет, обычно неизвестны широкой публике, но в числе его заслуг звуковое сопровождение церемонии открытия Олимпийских игр 2012 года в Лондоне (по сценарию Дэнни Бойла) [17]. Совсем недавно я встретился с Гаретом в Манчестере, в центре искусств HOME, во время перерыва в работе над шоу. Когда я попросил объяснить, в чем заключается его работа, он ответил: «Я несу ответственность за все, что слышат зрители».

Гарет объяснил, что в Королевском национальном театре инцидент со звуком произошел в результате случайного побочного эффекта, связанного с модными тенденциями в сценических постановках. Когда театр был только построен, в большинстве постановок использовались громоздкие тяжелые декорации. В пьесе Ноэла Коварда «Относительные ценности» декорации библиотеки в интерьере великолепного особняка выглядели бы очень натуралистично и были бы проработаны до мельчайшей детали. Передвинуть такие декорации нелегко, а это означает, что все повороты сюжета должны происходить в одной комнате. Автору нужно придумать, почему герои приходят только в эту комнату, а зрители должны поверить, что маловероятные встречи действительно могут случиться только в одном этом пространстве. Такое оформление сцены, возможно, доставляет массу проблем драматургам, но у него есть значительное акустическое преимущество: звук отражается от тяжелых декораций в направлении слушателей и, таким образом, усиливает голос актера.