Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

Как и в своих более ранних исследованиях, Стикголд обнаружил, что сновидения этих супернавигаторов не представляли собой точного воспроизведения первоначального обучающего опыта, полученного во время бодрствования. Например, в одном из сообщений участника о сновидении говорилось: «Я думал о лабиринте и как бы представлял людей как контрольные точки, а потом вспомнил о том, как несколько лет назад путешествовал и видел пещеры с летучими мышами, а они вроде как похожи на лабиринты». В виртуальном лабиринте Стикголда не было летучих мышей, как, впрочем, не было и других людей, и контрольных точек. Ясно, что во сне мозг не просто повторял или воссоздавал в точности, что происходило с ним в лабиринте. Скорее алгоритм сновидения избирательно подходил к ярким фрагментам обучающего опыта, а затем пытался поместить эти новые впечатления в каталог существующего ранее знания.

Подобно проницательному интервьюеру, сновидение выясняет наш недавний автобиографический опыт и умело размещает его в контексте прошлых событий и достижений, создавая богатый гобелен значений и смыслов. «Как я могу понять то, что я недавно узнал, и соединить это с тем, что я уже знаю, и таким образом открыть глубинные новые связи и откровения?» Более того: «Что я совершил в прошлом, что могло бы пригодиться при разрешении новой проблемы в будущем?» Отличная от закрепляющих воспоминаний, которые, как нам теперь известно, являются функцией медленного сна, фаза быстрого сна и акт сновидений берут то, что мы узнали в условиях нового опыта, и пытаются применить это к другим событиям, хранящимся в памяти.

Когда я обсуждал эти научные открытия во время своих публичных лекций, некоторые слушатели ставили под сомнение их истинность, поскольку существует много исторических легенд, в которых рассказывается о людях, спавших очень мало, но демонстрировавших великолепные творческие способности. Довольно часто в таких контраргументах встречается имя изобретателя Томаса Эдисона. Мы никогда не узнаем, действительно ли он так мало спал, как утверждают некоторые, включая его самого. Но точно известно, что Эдисон имел привычку вздремнуть днем. Он осознавал творческий потенциал сновидений и безжалостно эксплуатировал этот инструмент, описывая его как «перерыв на гениальность» (genius gap)[91].

Эдисон, как говорят, ставил кресло сбоку от стола, на который клал блокнот и ручку. Затем он брал металлическую сковородку и переворачивал ее, осторожно помещая ее на пол прямо под правым подлокотником кресла. Будто бы одно это было недостаточно странно, так он еще брал в правую руку два-три металлических подшипника. Наконец Эдисон усаживался в кресло, кладя правую руку на подлокотник и сжимая в ней подшипники. Только тогда он откидывался назад и позволял сну поглотить его полностью. Как только он начинал видеть сон, его мышечный тонус расслаблялся, и он выпускал шарики, которые падали на сковородку и будили его. Тогда Эдисон записывал все творческие идеи, которые наводняли его мозг во время сновидений.

Гений, не правда ли?

Осознанность: управляя сновидениями

Глава, посвященная сновидениям, не будет полной без упоминания об осознанности этого явления. Осознанное сновидение приходит в тот момент, когда человек начинает понимать, что видит сон.

Однако этот термин чаще используется в разговорной речи для описания волевого контроля над содержанием сновидения и возможности управлять этим умением – например, полетами во сне – или даже функциями сновидения, например решением проблем.

Осознанные сновидения еще совсем недавно считались чушью. Ученые оспаривали само их существование, и их скептицизм можно понять. Во-первых, утверждение об осознанном контроле над обычно непроизвольным процессом вносит немалую долю абсурдности в и без того абсурдное явление, которое мы называем сновидением. Во-вторых, как можно объективно доказать абсолютно субъективный посыл, тем более что во время этого действия человек спит?

Четыре года назад[92] оригинальный эксперимент устранил все эти сомнения. Ученые подвергли группу добровольцев МРТ-сканированию. Бодрствуя, участники снова и снова сжимали в кулак сначала левую, потом правую руку. Снимки активных зон мозга позволили определить, какие участки контролировали соответствующие движения испытуемых.