Зачем мы спим

Как раз это вновь и вновь подтверждали различные исследования. В качестве примера я приведу вам простое отношение между двумя объектами, A и B, в котором A предпочтительнее B (A>B). Затем я представлю вам другое отношение, когда объект B становится более предпочтительным, чем объект C (B>C). Теперь у нас две отдельные предпосылки. Если затем предложить вам выбор между A и C, то скорее всего вы выберете А, потому что сделали простейшее умозаключение. Объединив два конкретных воспоминания (A>B и B>C) в логическую цепочку (A>B>C), вы пришли к полностью новому ответу на прежде не заданный вопрос (A>C). В этом сила обработки связанных данных в памяти, и именно она получает усиленную поддержку фазы быстрого сна.

В исследовании, проведенном вместе с моим гарвардским коллегой доктором Джеффри Элленбогеном, мы снабжали участников такими индивидуальными предпосылками, которые гнездились в длинных цепочках соотношений. Затем мы предлагали им тесты, оценивающие не только знание отдельных пар, но соединение этих простых связей в ассоциативные цепочки. Только те, кто спал достаточно и утром окунался в фазу быстрого сна, богатого сновидениями, демонстрировали соединение элементов памяти (A>B>C>D>E>F и т. д.) и удаленных ассоциативных переходов (например, B>E). Столь же благоприятное воздействие обнаруживал и дневной сон от часа до полутора часов, включавший фазу быстрого сна.

Именно сон выстраивает связи между дистанционно связанными информационными элементами, которые не видны в свете дневного бодрствования. Наши участники ложились спать, располагая разрозненными элементами пазла, и просыпались с уже собранной картинкой. В этом заключается разница между знанием (сохранением отдельных фактов) и мудростью (пониманием, что они значат, собранные вместе). Или, проще говоря, запоминание против понимания. Быстрый сон позволяет нашему мозгу выходить за пределы первого и по-настоящему овладевать последним.

Некоторые могут посчитать такое информационное цепное подключение малозначимым явлением, но это одна из ключевых операций, которая отличает ваш мозг от компьютера. Конечно, компьютеры могут хранить огромное количество отдельных файлов, но стандартные компьютеры не могут разумно связывать эти файлы в многочисленные творческие комбинации, и поэтому компьютерные файлы существуют как отдельные острова. Человеческие воспоминания же сплетены в густую паутину ассоциаций, которая обладает удивительными пророческими возможностями. И за эту тяжелую изобретательскую работу мы должны благодарить фазу быстрого сна и сновидения.

Взлом шифра и решение проблем

Сновидения в фазе быстрого сна способны не только творчески перерабатывать информацию, но и сделать еще один шаг вперед. Из имеющихся информационных блоков быстрый сон может создавать абстрактное комплексное знание и суперорганизованные концепты. Так, опытный врач, казалось бы, интуитивно ставящий точный диагноз, в действительности опирается на множество симптоматических тонкостей, которые наблюдает у пациента. Такой тип способности к обобщению приходит лишь с многолетним опытом, но он также являет собой своего рода экстракт эффекта быстрого сна, достигаемого за одну ночь.

Отличным примером могут послужить дети, выводящие сложные грамматические структуры в еще не освоенном языке. Даже полуторагодовалый малыш может составить весьма сложную фразу, если поспит после того, как впервые услышит нечто похожее. Как вы помните, быстрый сон доминирует на раннем этапе жизни, и мы полагаем, что именно он играет крайне важную роль в развитии языка. К счастью, этот благотворный эффект выходит за границу младенчества: весьма сходные результаты отмечались у взрослых, которые изучали грамматические структуры нового языка.

Вероятно, самое поразительное доказательство существования порожденного сном озарения получено в результате эксперимента, проведенного доктором Ульрихом Вагнером из Университета Любека в Германии. Об этом эксперименте я часто рассказываю, общаясь с руководителями технологических или инновационных компаний, чтобы убедить их уделять первостепенное внимание сну сотрудников. Поверьте мне, если я скажу, что вы бы не захотели стать участником этих экспериментов, и не потому, что вам пришлось бы некоторое время обходиться без сна, а потому, что вас заставили бы решать множество ужасно утомительных задач с последовательностями чисел, похожих на деление неделимых чисел. Уточню: «утомительных» — это еще мягко сказано. Возможно, что после такого эксперимента у некоторых испытуемых пропало желание жить! Я знаю, о чем говорю, потому что сам выполнял этот тест.