Зачем мы стареем. Наука о долголетии: как продлить молодость

В 1986 году лаборатория Сидни Бреннера в Кембридже объявила о создании полной схемы нервной системы червя. Взяв пример с секвенирования генома, исследователи назвали ее «коннектóм». Карту-схему составили по снимкам с электронного микроскопа, рассматривавшего тончайшие срезы предельно простого мозга нематоды. На ней видно, как каждый из 302 нейронов соединен с остальными. С полного картографирования нервной системы C. elegans началась новая дисциплина, коннектомика, цель которой составить такую же карту-схему нашей собственной нервной системы для всевозможных исследований принципов работы человеческого мозга и причин его упадка в старости.

Чтобы понять, насколько открытия тех или иных особенностей всех этих низших организмов (кроме мушек и червей, модельных животных еще масса, в том числе дрожжи, бактерии, вирусы и несколько видов рыб) могут пригодиться для решения проблем биологии человека, необходимы эксперименты на млекопитающих. Среди тех, на ком сейчас ставят опыты, дольше и чаще всего им подвергались мыши. В XVI веке английский врач Уильям Гарвей на примере мышей установил, каким образом кровь циркулирует по телу, гоняемая ударами сердца. В XVIII столетии мыши помогли понять работу органов дыхания. Есть и прелестная легенда, что Грегор Мендель начал изучение законов наследственности с мышей с разным цветом шкурок, которых он разводил в клетках у себя в келье. На горох он якобы перешел, когда строгий настоятель монастыря выразил недовольство «зловонным зверьем, которое еще и совокупляется».

Мыши – «звезды» и в геронтологии. Однако, по словам эволюционного биолога Стивена Остада, у них с мушками, червями и большинством лабораторных животных есть один общий недостаток – они недолго живут. «Этим они и удобны для исследователей, – поясняет Остад. – Но, если смотреть только на тех, кто быстро умирает, мы можем упустить что-то очень важное. Говоря конкретно, раз мы сами живем долго, может оказаться, что наш организм уже воспользовался всеми механизмами, которые сейчас находят у червей, мушек и мышей. Так что я подумал, почему бы не посмотреть на кого-то, кто стареет лучше нашего?»

Остаду за 60, это худощавый человек с редеющими рыжими волосами и усиками. У него неисправимо любопытный вид, как будто он в вечном поиске новых приключений и свежих идей. Неудивительно, что к научной карьере он пришел не нахоженной дорогой, а через грандиозные проекты и авантюры. «Когда-то я мечтал написать великий американский роман», – с усмешкой сообщил он мне в сторонке за чашкой кофе на геронтологическом конгрессе в Нью-Йорке. Остад закончил филологический факультет, а потом работал там и сям, сочиняя роман, которому не суждено было быть написанным.

«На одной халтуре я дрессировал львов для киношников, – сказал он и, смакуя мое удивление, продолжил: – Было это так… Я работал журналистом в Портленде, штат Орегон, и у одного моего друга было два африканских льва. Ему предложили снять их в кино, и нужен был кто-то, чтобы помочь их туда доставить. Ну, мы убрали заднее сиденье в машине, посадили туда льва и проехали 1600 километров до Голливуда. А когда добрались, продюсер предложил мне работу. Я говорю, я ничего об этом не знаю, а он говорит, у нас опытные дрессировщики, они покажут. Ну, я и согласился».

В Голливуде Остад провел три с половиной года и на пике успеха работал с 56 львами, иногда сразу по 25 животных в одном фильме. «Нам пришлось заниматься их групповой динамикой, и это как-то пробудило мой интерес к науке, то есть он у меня уже был, ведь сначала я изучал в университете математику. И я решил пойти доучиться до докторской». У него было время обдумать это решение в больнице, куда он надолго угодил после того, как на мгновение отвлекся от льва и тот, почувствовав слабину, бросился на него. Зверь успел серьезно потрепать ему ногу, прежде чем кто-то из сослуживцев заметил катающихся по полу Остада и льва и отогнал животное шумной струей огнетушителя. «Врач сказал, что я никогда не смогу нормально ходить, – вспоминает Остад. – Но, к моей огромной радости, он ошибался».

Диссертацию Остад написал по экологии и поведению животных, однако его надежды отправиться в Национальный парк Серенгети в Танзании и там изучать львов не оправдались, и в конце концов он оказался в Венесуэле с опоссумами. Здесь его внимание и привлек феномен старения. «По ходу проекта я каждый месяц отлавливал подопытных опоссумов для проверки, и оказалось, что они стареют с невероятной скоростью. Они стареют как мыши. Я тогда понятия не имел про темпы старения мышей, но я видел: оказывается, опоссумы стареют гораздо быстрее, чем можно ожидать. У них образуются катаракты, появляются паразиты, они теряют мышечную массу, и все за считаные месяцы».