Зачем написали «12 стульев»?

Перелом в мировоззрении Катаева случился, вероятно, в 1920 году, когда он с братом, будущим соавтором романа «Двенадцать стульев», был арестован в Одессе большевицкими «органами» за участие в каком-то заговоре, действительном или мнимом. Всех участников заговора большевики расстреляли, а Катаева с братом отпустили, причем брат его чудесным образом попал на службу в большевицкий «уголовный розыск», как это скромно называется в его биографии. Разумеется, возникает предположение, что ребята работали под прикрытием — внедрились в «банду» и сдали ее «компетентным органам». Ну, почему бы и нет, если уж «за сто тысяч убью кого угодно»? Неясно только, почему оба скрывали столь героический поступок.

Появление в советской печати записок полоумного еврея и отважного сотрудника «уголовного розыска» было встречено литературной критикой закономерно: критики оценили новый роман как редкостное дерьмо. Это, вероятно, стало новым страшным ударом для неких головушек забубенных в ГПУ… Да разве же это писатели? Это же сволочи! Осенью триумфального для них года новоявленные писатели были безжалостно уволены из газеты «Гудок», где они прислуживали власти, а Катаева, вероятно, чистили по иной линии… На курортах, значит, прохлаждался, пока эта сволочь лепила антисоветчину? Волны черного моря, да? Утопить тебя мало, тунеядец! Да, трудности с работой у него тоже, конечно, должны были возникнуть.

Верные холуи, однако же, востребованы всегда, тем более для большевиков ребята были свои — еврей и бывший сотрудник «уголовного розыска». По меньшей мере в июле 1929 г., как теперь известно, «пролетарии» наши начали работать над новым романом, вероятно прежним порядком, по заказу ГПУ и под творческим руководством третьего лица, наверняка уже не Катаева, и тогда же, 17 июня 1929 года, в «Литературной газете» появилась статья о первом романе, попытка все же породить благоприятное мнение, а вернее — поколебать сложившееся отношение к Ильфу и Петрову как к бездарностям. Называлась статья неуклюже, но по существу верно: «Книга, о которой не пишут».

На мысль об участии в написании второго романа Ильфа и Петрова третьего лица, явно уже не Катаева, наводит сохранившийся план начала второго романа, составленный Ильфом и Петровым, который к написанному роману не имеет вообще никакого отношения — ни малейшего, даже название не совпадает. Вот сохранившийся план начала романа «Великий комбинатор», чушь полная, бред графомана: