Зачем нужен Сталин

Да, конечно, и в СССР была протекция, продвигали наверх родственников, но это никогда не делалось публично, это осуждалось, и это явление было значительно менее распространенным, чем сейчас. Скажем, сын многолетнего министра иностранных дел СССР Андрея Громыко — Анатолий — был талантливым международником, но вынужден был заниматься не дипломатией, а юриспруденцией, потому что на ниве дипломатии путь наверх для него был закрыт. Стань он послом или замминистра, сказали бы: «Это же сынок министра!». Да и не назначили бы его послом в тех условиях. Или, например, Сталин сместил своего сына Василия с поста командующего округом ПВО (сместил за дело), не посчитавшись с тем, что Василий был талантливым и храбрым летчиком. Склонность к протекционизму свойственна людям от природы (какие родители не желают добра своим детям?), но именно государственное устройство, общественная атмосфера не дают нормальным человеческим побуждениям превратиться в аномалию. В СССР приветствовались только два вида «династий» — трудовая и научная. Потому что в той же науке родственные связи могли дать только «первый толчок», заключавшийся в получении хорошего образования, а дальше бездарю никакой папа-академик не мог помочь стать выдающимся ученым. А сейчас под ширмой демократии процветает родственный протекционизм. Так, ни один правитель Советского Союза не передал власть своему сыну. А в демократиях мы сплошь и рядом наблюдаем правящие династии. Например, династия Бушей в США, широко известна династия премьер-министров Англии — Питтов. Посткоммунистические государства, образовавшиеся на территории СССР, тоже стараются не отставать: династия Алиевых в Азербайджане — яркий тому пример.

Но карьера в то время была не только средством продвижения снизу вверх. Дело в том, что, попадая во власть, бывший рабочий или колхозник мог влиять на эту власть. При царизме, да и ныне, власть имущие не были связаны с простым народом — они не знали и не знают жизни людей, не знают их психологии. В СССР властный олимп был открыт для выходцев из народа. То есть таким непонятным для Запада способом народ через своих выдвиженцев мог оказывать влияние на политику страны.

Причем Компартия не была партией в западном смысле этого слова. Фактически это была одна из государственных структур. Это был становой хребет государства и своеобразная корпорация, обеспечивающая связь низов с верхами. КПСС надо рассматривать именно так. Она была огромной — включала в себя почти каждого десятого жителя страны. Политика была задумана так, чтобы отбирать в партию самых лучших (на деле это не получилось, в партию проникло много карьеристов). Именно из народных масс отбирался контингент для формирования власти. Более того, для социальной верхушки той поры (например, для вузовской интеллигенции) создавались некоторые ограничения при приеме в партию. Делалось это для того, чтобы судьбы страны вершил именно простой народ. Естественно, большинство коммунистов оставалось работать на производстве. И кроме дополнительной нагрузки членство в партии им ничего не давало, но они волей-неволей становились причастными к ритуальному осуществлению власти.

Кстати, заблуждение думать, что карьеру в СССР мог сделать только партийный человек, беспартийными были многие писатели, например, А. Толстой, Н. Тихонов (депутат Верховного Совета, как и Толстой, а также председатель Советского комитета защиты мира) и многие ученые. Так, трижды Герой Социалистического Труда А. Александров — президент Академии Наук СССР — стал академиком и дважды Героем еще до вступления в партию. Даже военный министр СССР маршал А. Василевский вступил в партию уже будучи сотрудником генштаба, после того как сделал крутую военную карьеру.