Зачем нужны умные люди? Антропология счастья в эпоху перемен

Это факт. Спорить с этим почти бесполезно, к тому же неинтересно – все равно что бодаться теленку с дубом. Я отношу себя к числу тех, кто не ставит вопрос в такой плоскости: «хорошо это или плохо?»; я причисляю себя к тем, кто пытается разглядеть в стихийно формируемой повестке новые возможности.

Что толку ругать либерализм и потребление («проклятый капитализм», «суперкапитализм», «цифровое рабство», «инклюзивный капитализм» и пр.), если они все равно правят бал – если они определяют информационный климат эпохи и формируют повестку, хочется нам того или нет? Да, вполне возможно, плохого в этом больше, чем хорошего (особенно с точки зрения замечательного прошлого, которое сделало все, чтобы приблизить сегодняшний, не слишком оптимистичный день); и что теперь – ругать почем зря всех и вся в надежде, что все само собой образуется? Что плохое, названное плохим, вдруг станет хорошим?

Так ведь не образуется же. Надо попытаться понять, почему так происходит; ругать или неистово выводить на чистую воду – это тоже «плохая», неконструктивная позиция, весьма напоминающая отчаянную капитуляцию: нечего предложить – погромче ругай то, что тебя не устраивает. Это даже не «баттл» в культурном ключе; это всего лишь бесплодное критиканство. Это мысли в ответ на мысли. Сотрясание воздуха. Демонстрация отсутствия идей. Из пустого в порожнее.

Кстати, беспощадно критиковать – значит работать на ненавистную тебе повестку. Казалось бы, на ненавистную. А на деле?

На ту, которую сам же и поддерживаешь.

Известно: важна не столько критика сама по себе, сколько позиции, с которых ведется критика. Неспособен предложить более перспективную позицию, другие идеи – и критика превращается в критику ради критики, в своего рода завуалированное признание собственного бессилия. В скрытое признание правоты того, что ты критикуешь.

Мне же есть что предложить.

Я понял: книгу придется писать.

Человек таков, каков он есть, он никогда еще не был тем, каким бы нам хотелось его видеть (скорее, к счастью, чем наоборот). Я воспринимаю это как данность, которую никому не дано изменить. Я не верю во врожденное благородство человека или в эффективность благих намерений относительно исправления натуры человека. В своей книге я пытаюсь оценить потенциал человека и в связи с этим его возможности стать более совершенным.

Можно ли это назвать попыткой перехватить либеральную повестку?

Полагаю, что да. Но называть ее антилиберальной я бы не стал. Либерализм сегодня – это вариант архаики. С прошлым не сражаются всерьез и насмерть; с прошлым сражаются разве что от безысходности; сражаться с прошлым еще не значит предложить жизнеспособное будущее; мне же хочется сосредоточиться на проекте «жизнеспособное будущее».

Хотелось бы думать – ничего личного (в смысле ничего эгоцентрического).

Я пытаюсь (в силу своих скромных возможностей) раздвинуть границы вселенной, называемой потенциал человека, потенциал, который кроется в резервах сознания. Вероятно, мною отчасти движут иллюзии – так ведь это прекрасно: от высоких иллюзий до высоких мотиваций один шаг. (Правда, от высоких мотиваций до катастрофы тоже один шаг; и все же без высоких мотиваций нет следующего шага в верном направлении; приходится рисковать.)

Я бы сказал, что клубок моих мотиваций как противоречивое целое складывается из сочетания цинизма, изрядно сдобренного прагматизмом, и не стыдливого романтизма; при этом пропорции «гремучей смеси» таковы, что на выходе получается уверенный оптимизм.

Не вижу в этом ничего удивительного: оптимизм и наука – близняшки, брат и сестра. Быть ученым значит быть оптимистом, ибо исследование, путь к идеям – это всегда шанс. Наука создает идеи, создает шансы – для того чтобы их можно было использовать.

Зачем еще нужна наука? Зачем еще нужны идеи?

Захочет ли человек использовать свой потенциал, будет ли востребован предлагаемый мною подход – решать, к счастью, не мне. Мессианские замашки, надеюсь, мне чужды. В своих мотивациях я не вижу их следа (как всякий уважающий себя мессия, впрочем). Так, реликтовые крохи. Быть бескорыстным – тяжелый труд, ничего не поделаешь.

В общем и целом, можно сказать так: я участвую в конкурсе футуристических сценариев, а уж какой из проектов окажется ближе всего к реальности, поживут – увидят.

И последнее. HYPERPOSLANIE (Приложение) было написано задолго до того, как был создан текст книги. Оказалось, что HYPERPOSLANIE требует гиперкомментария (не путать с гипертекстом!). Книга и оказалась таким комментарием. В качестве приложения к книге, как мне показалось, HYPERPOSLANIE смотрится вполне органично.

P. S. Так получилось, что я достаточно активно пишу свою книгу в то самое время, когда в мире бушует коронавирус, COVID-19. Март, апрель, май 2020-го. Приближается июнь. На дворе пандемия. Нахожусь в самоизоляции. Как и многие люди в мире. Как и многие страны, которые находятся в самоизоляции, отгородившись границами.