Зачем работать. Великие библейские истины о вашем деле

Вы надеетесь внести значительный вклад в дело вашей организации или блестяще работать в той области, где чувствуете себя экспертом. Быть может, вам хочется «изменить мир» – внести основательное улучшение в жизнь человечества или оставить свой заметный след в культуре. Большинству удается лишь в малой степени реализовать эти мечты за время всей их жизни, и даже те, кто, как может показаться, великолепны в своей работе, могут чувствовать, что их собственные цели оказываются недостижимыми столь же часто, сколько осуществимыми. И хотя многим из нас это трудно признать, чаще всего мешаем себе достичь целей мы сами.

Допустим, вы входите в команду администраторов госпиталя и желаете сделать великий шаг в усовершенствовании ухода за больными. Вы вносите ряд существенных изменений в то, как медперсонал обращается с пациентами. Вначале пациенты встречают это крайне хорошо, успех отражают и важнейшие параметры статистики причиненного пациентам ущерба, такие как случаи заражения крови, воспаления послеоперационных ран и медицинских ошибок. Однако различные новые меры учета, такие как отчеты министерств и «показатели безопасности», во многом толкнули ваш персонал на сопротивление. Работники жалуются на слишком напряженные условия работы, на несправедливую оценку работы и на то, что теперь ошибка, сделанная по небрежности, может разрушить всю карьеру. Вы пытаетесь говорить с медперсоналом, но все больше занимаете оборонительную позицию. На одном из собраний с сотрудниками вы теряете сдержанность и заявляете, что многие из медработников в первую очередь думают о себе, а не о пациентах. Возможно, отчасти здесь есть правда, но вас ждет ответный удар. Некоторые сотрудники крайне сердиты на вас из-за этих слов. Несколько ваших самых ценных работников увольняются, и нравственный климат госпиталя резко ухудшается.

Что же случилось? Сразу много вещей. Вы можете оглянуться и увидеть те моменты, когда вам следовало бы быть осторожнее и внимательнее к страхам медперсонала. Вам не надо было принимать критику слишком лично, и тогда бы вы не говорили лишних слов на собраниях. Так что вы – и ваш грех – были частью проблемы. Вы, если сказать сурово, были тернием. Сотрудники госпиталя во многом просто проявляли упрямство, их больше беспокоили записи в личных делах, чем безопасность пациентов. А за всем этим стояла трагическая несправедливость (как все это понимали): что на работе в госпитале маленькие и практически неизбежные человеческие ошибки могут навредить жизни или убить. Тернии и волчцы такой ситуации растут из отчуждения от других людей, которое было следствием утраты отношений с Богом. Так что даже в самые прекрасные моменты каждый из нас трудится в системе, которая как бы враждебно к нам относится.

Мне часто кажется, что у меня самая прекрасная работа в мире – для меня. Я делаю то, что хочу. Мы увидели столько плодов нашего церковного служения, сколько я никогда не ожидал увидеть за свою жизнь. Но и здесь я сталкиваюсь со многими терниями и волчцами. Однажды я узнал, что у меня рак щитовидки, и мне пришлось отказаться от большей части моей работы, за исключением самых важных вещей. Неожиданное серьезное ухудшение здоровья моей жены заставляло меня откладывать поездки и отвлекало нас от новых проектов. Иногда мои сотрудники жаловались на то, что мои великие замыслы не соответствуют моим способностям вести к их осуществлению или их способностям эти планы реализовывать. Некоторые важнейшие лидеры моей конгрегации переезжали в другой город в те самые моменты, когда я готов был доверить их заботе что-то в жизни церкви. Я благодарен Богу за то, что он дал мне хоть краем глаза увидеть работу такой, какой она замышлялась. Но я каждый день чувствую помеху волчцов и терний на путях в этом мире, которые временно были доверены мне.

Принять бесплодие

Разочарование и ощущение бесплодия в связи с трудом ярче всего отражено в пьесе Питера Шеффера «Амадей»[96]. Антонио Сальери служит придворным композитором при дворе габсбургского императора, он крайне успешный сочинитель опер. У него есть власть и богатство, но он чувствует, что пишет посредственную музыку. И вот Сальери встречается с Моцартом и, слушая его произведение, здесь же в нетерпении вскакивает. Он кое-что понял про себя. В музыке Моцарта он слышит ту красоту, которую стремился создать всю свою жизнь, но которую, как он в тот же момент понимает, сам он породить не сможет. Глядя на нотные записи музыки Моцарта, Сальери чувствует себя в клетке, где ему позволяют смотреть сквозь прутья на то величие, которого он жаждал, но в котором ему не дано участвовать. Глядя на ноты, он думает: «Перемести одну ноту, и величие вещи уменьшится. Измени одну фразу, и распадется структура… Здесь сам голос Божий! Через клетку этих нанесенных чернилами штрихов я смотрел на абсолютную и неподражаемую красоту»[97].