Зачем работать. Великие библейские истины о вашем деле

Так просто смотреть на людей с глубоким цинизмом И эмоционально ожесточиться относительно жизни. Так часто видишь грязную сторону жизни И смерти, что начинаешь защищаться от этого с помощью эмоциональной отрешенности И отдаления, которые поддерживают твое психическое здоровье.

Некоторые врачи признались, что только Евангелие помогло им заметить следы гордости, цинизма и отстраненности, которые начинали портить их характер. Один из опрошенных сказал: «В первые годы профессиональной деятельности работаешь так много, что твоя молитвенная жизнь иссякает. А это – смерть. Лишь в том случае, если Иисус остается реальным для твоего сердца, ты можешь испытывать достаточно много устойчивой радости в нем, чтобы не превратить медицину в твою главную ценность, что потом, когда столкнешься с массой случаев неблагодарности, приведет к ожесточению».

Опрошенные мною врачи также говорили о том, что чувствуют на себе давление культуры. Одна моя корреспондентка обратила мое внимание на статью в журнале The New England Journal of Medicine под названием «Бог у постели больного»[165]. Ее написал врач, который замечал, что духовность и религиозные практики часто оказывают заметное влияние на здоровье пациентов, но «в современную эпоху существует жесткий барьер между наукой и религией, так что две эти вещи занимают совершенно разные территории». Автор часто мог замечать, что вина и страхи были связаны с болезнями его пациентов, а вера в Бога способствовала их исцелению, но его медицинская подготовка не позволяла ему обращаться к этим реальностям. «Естественно, врачи, – писал он, – опасались отойти от строгого клинического подхода и сделать рискованный шаг в сторону духовного мира».

Доктор Мартин Ллойд-Джонс говорил о том же в одной из своих лекций для медиков. В конце 1920-х годов он работал в лондонской больнице св. Варфоломея под руководством знаменитого лорда Хордера. Как-то раз лорд Хордер попросил юного врача навести порядок и заново разложить по категориям написанные им истории болезни. Он создал новую систему регистрации и расположил документы не по именам пациентов, а по диагнозам и лечению. В процессе этой работы Ллойда-Джонса удивило, что в своих диагностических заметках Хордер в большей части случаев мог написать: «слишком много работает», «пьет слишком много», «несчастлива в домашней жизни и в браке». Однажды он провел выходные с лордом Хордером и мог задать ему вопрос об этих записях. Хордер ответил, что, как он думает, лишь около трети проблем, с которыми приходят к врачу, имеет чисто медицинский характер, все прочие порождены или усиливаются тревогой и напряжением, неверным выбором в жизни или нереалистичными целями и представлениями о себе. В тяжелых случаях, разумеется, пациента можно послать к психиатру, но в большинстве случаев это было бы неправильным. Итак, заключил Хордер, врач должен заниматься только своим делом. Ллойд-Джонс продолжал:

[После того] мы спорили все выходные! Я был убежден, что нам надо заниматься [всей жизнью человека]. «А вот здесь вы неправы, – сказал Хордер. – Если люди хотят платить нам за то, что мы совсем или почти ничего не делаем с их проблемами, позвольте им платить. А затем мы можем сосредоточить внимание на тех 35 процентах или около того, что имеют отношение к реальной медицине». Но я считал, что заниматься людьми [принимая во внимание всю их жизнь] – это тоже есть «реальная медицина». Все они реально не в порядке. Несомненно, им всем плохо. И они приходят к врачу – или к разным врачам, в поисках помощи[166].