Зачем России Европа? - Избранные статьи

Собственно, решению её и посвящена моя трилогия. Сведя, однако,  подробный анализ к двум фразам, решение это я сформулировал бы так: антиевропейская революция в умах при Николае I сделала националистическую мономанию российской элиты необратимой и в конечном счете привела страну ко всем несчастьям, которые пришлось ей пережить в ХХ веке. Удайся сегодня эпигонам аналогичный «переворот в национальной мысли», Россию неминуемо ждет новый исторический тупик. И неотъемлемая от него культурная деградация, если не распад страны в XXI веке.

При таком раскладе центральный вопрос российского будущего, похоже, выглядит таким образом: есть ли сегодня у либералов в России шансы совершить то, чего не смогли сделать их предшественники полтора столетия назад? Я имею в виду – сорвать готовящийся «переворот в национальной мысли»,  идейно обезоружив тем самым опричную элиту и лишив её поддержки страны? Ответ, основанный на анализе прошлого российской государственности, должен быть по необходимости осторожным: при определенных обстоятельствах такие шансы есть. Больше того, шансы эти не зависят ни от политических флуктуаций режима, ни от поведения опричной элиты, ни от пропаганды эпигонов – только от самих либералов.  Я вижу три таких обстоятельства.

Первое.  Шансы есть, если либералы вовремя поймут, что главный фронт их борьбы проходит сегодня не там, где они безнадежно слабы, но там, где они неизмеримо сильнее неоконсерваторов. Другими словами, не в области политики, а в области культуры.

Политически в сегодняшней ситуации важно на самом деле лишь одно: концентрация всей власти в стране в руках президента делает будущее России непредсказуемым. Просто потому, что президент живой человек, а с человеком всё  может случиться. В самом деле, кто возьмет на себя смелость предсказать, что будет с Россией и с её нынешним курсом в мировой политике, если, пронеси Господи, что-то и впрямь случится с Путиным? Невозможность ответить на этот вопрос делает его внутреннюю политику, приведшую к такому положению дел, заботой мирового сообщества, которому, хочет оно этого или не хочет, придется с этим разбираться. Тем более, что внутри России повлиять на это никто, кроме разве террористов Шамиля Басаева, все равно не может. И уж меньше всего либералы. С другой стороны, вспомним уроки Чаадаева, стать необратимыми могут эти  изменения режима лишь в случае, если эпигонам удастся их «переворот в национальной мысли».