Зачем смерть давала шанс (СИ)

- Это, что за уговоры? – возмутился Док – Ты, Машенька, иди, пожалуй, приготовь состав при обезвоживании и поставь ему капельницу. А бульон он сейчас у меня быстро выпьет, аж захлебываться будет, – и легонько вытолкал ее за дверь. – А ты, мумия засохшая, прекрати над девушкой издеваться. Не надо на жалость давить. Бедная девчонка и так готова за него под пули пойти, а он здесь лежит и выпендривается. Смотрите, барин какой нашелся. Не станешь сам пить, прикажу, ребята привяжут к кровати и через воронку зальют в тебя.

- Ладно. Разошелся, вояка, – ворчал Антон – как будто его кто-то здесь испугался.

Но, тем не менее, взял хлеб и, отламывая маленькие кусочки, стал тщательно их разжевывать, запивая бульоном. Не заметно для себя, он съел весь хлеб и под конец с большим удовольствием допил остатки бульона, смакуя каждый глоток.

- Ну что, понравилось? А ты не хотел пить. Оказывается, что вкусовые рецепторы у тебя в норме. Это уже хорошо.

В палату вошла Маша. Поколдовав над его рукой, установила капельницу.

- Григорий Андреевич, я вам еще нужна?

- Нет, Машенька, если нужно будет, я позову тебя.

- Хорошо, я буду в процедурной.

- Ну, поел? Теперь рассказывай, что там с тобой произошло, – но, взглянув на Антона, замолчал, и повернулся к Соколу.

- Рассказ отменяется. Пошли, Сокол, пусть спит, – и уже выйдя из палаты, добавил, – ты сейчас езжай по своим делам, а часикам к шести можешь приехать. К этому времени он уже проснется.

- А позже нельзя?

- Можно, конечно, и позже, но дело в том, что если он поужинает, то результат будет таким же. Для него сейчас пища и сон – это главное лекарство. Ты же видишь, он физически очень слаб. Я никак не могу понять, что в нем изменилось, но это как мне кажется, не связано с его истощением.

- Почему ты так думаешь?

- Понимаешь, он ведь еще довольно молодой, и очень развит физически. В его теле не было и грамма жировых отложений. И даже в такой форме, при двух недельном голодании, он не мог потерять столько в весе. А при такой потере как сейчас, он просто должен пластом лежать не в силах пошевелится, а он, по твоим словам, смог вырвать стул из бетона, да еще разбить металлический стол. Здесь что-то не так, и это меня сильно беспокоит. И второе. Ты заметил, что его кожа сильно шелушится. Складывается ощущение, что она сходит, как после солнечного ожога.

- Ну, эти проблемы я оставлю тебе. На то ты и доктор. Разбирайся сам, а я поеду на службу. К шести часам постараюсь быть у тебя. Жди.

Но встрече этой не суждено было состояться в этот вечер. Не состоялась она и на второй день, и на третий. Дело обстояло так. Доктор позвонил Соколу к пяти часам.

- Сокол, визит отменяется. Можешь пока работать спокойно.

- Что случилось? – с беспокойством спросил он.

- Все очень просто. Наш подопечный проснулся, сходил в туалет, а потом выловил Марию, и вынудил ее принести ему опять куриного бульона с хлебом. Заметь, на этот раз он потребовал от нее еще и мяса. Наша Машенька, как тебе известно, человек доброго сердца. К тому же неровно дышит к этому обормоту. Она выполнила его просьбу в полном объеме.

- Ну, и что из того. Я и сам знаю, что перед этим обормотом, как ты говоришь, не может устоять ни одна женщина.

- Да дело в том, что он нажрался как удав, а теперь спит. Мне кажется, что до утра будить его смысла нет. Теперь придется ждать, когда он, наконец, отоспится. Тогда возможно и получится поговорить.

- Я могу приехать утром рано. Думаю, что сегодняшнего дня и ночи ему хватит на то, чтобы отоспаться.

- Сокол. Мне кажется, что спешить тебе не надо. Я думаю это у него надолго. Поступим так, как только я замечу у него признаки бодрствования, я тут же с тобой свяжусь. Пока не будем его беспокоить, пусть уже жрет и спит, а я за это время проведу еще цикл анализов, что-то меня в них настораживает.

- Конкретнее можешь.

- Не могу. Сам еще не знаю.

- Хорошо, Делай свои анализы, но потом обязательно звони.

Последующие два дня Антон просыпался, ходил в туалет, потом ел, для него Маша на кухне держала всегда горячую пищу, и вновь засыпал.

В палату к Антону никому не разрешалось входить, кроме Марии. Она же делала ему все медицинские процедуры и приносила еду.

На четвертый день Маша внесла поднос с едой. Поставив его на стол, она всплеснула руками. Антон сидел на стуле, гладко выбритый и причесан, на щеках его красовался розовый румянец.

- Ой, Антоша, ты такой красавчик стал, просто глаз оторвать нельзя.

- Не смущай меня, Машенька. Давай лучше позавтракаем и, пока Дока нет, пойдем на улицу свежим воздухом дышать, – обнимая ее за талию, ворковал он ей на ухо.

- Ну, вот. Наконец-то оклемался, на человека становишься похож. А-то, как сушеная вобла лежал. Встанет, поест и снова спать. Я грешным делом подумала, что ты таким и останешься.

Антон вновь попытался ее обнять.

- Не приставай, Ирод, иди лучше есть, а я пойду, доктора позову, пусть он тебе твои ручки шаловливые отрежет, – и кокетливо повернувшись, выбежала из палаты.