Зачем смерть давала шанс (СИ)

- Теперь мне ясно, что Степка попался под раздачу, и его грохнули вроде бы за бунт. Но я никак в толк не возьму, ты им чем насолил? Вроде ты с ними из одной лодки.

- Тут-то вообще все понятно. Это конторщики за мной охотятся, да все никак у них не получалось. Наконец, повезло, хоть за решетку, но все же упрятали, на целых пятнадцать лет. Знаешь, Иван, у меня есть чувство, что они меня и здесь в покое не оставят, а своим чувствам я привык доверять, они меня еще ни разу не подвели.

- Ты хоть знаешь, кто конкретно на тебя так осерчал?

- Точно утверждать не берусь, но догадываюсь.

- Если знаешь кто, то скажи, возможно, я смогу тебе помочь. У меня на воле есть друзья, которые многое могут решить.

- Боюсь, что друзья твои в этом вопросе будут бессильны. Этот человек сидит слишком высоко. Можешь представить, что по его приказу были убиты мои друзья. Поверь, это не простые рабочие или крестьяне, это боевые генералы, занимающие высокие посты в министерстве обороны. Третий мой друг был профессором хирургии в военном госпитале. Имел обширные связи в центральном аппарате. Тем не менее попадает под машину и погибает. Остальные погибают от инфаркта, и заметь, все погибают в течение двух суток. Не спасло даже то, что нас давно отлучили от дела, и мы спокойно жили на пенсии, не мешая никому. Ты представить не можешь, как я в то время переживал по поводу их смерти. Это были настоящие друзья. Каждый из нас готов был пожертвовать друг за друга своей жизнью. Нам не раз приходилось, рискуя собой, выносить товарища из боя раненым. Мы порой голодали, делясь последними крошками сухаря или глотком воды. И вот теперь я лишен своих друзей. Кажется, что все, о чем они мечтали, достигли. Они причинили мне столько боли и страданий. Я не понимаю, что еще им нужно. Я давно на пенсии, в их дела не вмешиваюсь, но они не успокоились и продолжают мстить мне. Я за свою жизнь повидал много крови, много ее и на моих руках. А сколько я видел лжи и несправедливости, один только бог, наверное, знает кроме меня. Наверное, поэтому я давно махнул на свою судьбу. Возможно, те выходки в Подольске являются результатом всего произошедшего со мной. Я в данный момент не берусь это оценивать.

- Так ты что, пенсионер?

- Конечно. Меня после того случая под Свердловском хотели разжаловать и лишить всех наград, но друзья, пока были живы, провели независимое расследование и предоставили в министерство все доказательства моей невиновности. Но, тем не менее, ничего сделать не смогли. Единственно, чего они сумели добиться, так это то, что меня просто уволили в запас. Проводили, так сказать, на пенсию, не лишая ни звания, ни наград.

- Постой. Я ни как в толк не возьму. Как ты мог отслужить двадцать пять лет, когда я собственными глазами смотрю на тебя, а передо мной сидит молодой пацан, только седой. Мне в своей жизни не раз случалось видеть молодых ребят полностью седыми, и этому я не удивлен.

- Ошибаешься, Ваня. Не такой я молодой, как тебе кажется. Я родился в конце сорок первого года. Ты можешь легко подсчитать мой возраст. Не спорю, я на вид выгляжу довольно молодо, хотя внутри я себя чувствую также молодо, как выгляжу. Что касается моей седины, то седым я стал два десятка лет тому назад. Могу сказать, что поседел я примерно в течение десяти дней, а может и того меньше, просто те несколько дней я находился в коме. Позже, если будет время, я как-нибудь расскажу тебе, как я в один момент стал седым, и в тот же день стал молодым. Я вижу тебе не очень понятно?

- Да. Признаюсь, что верится с большим трудом.

- Ну, хорошо. Я уже говорил тебе, что ложь – это не моя стихия, и, тем не менее, ты сомневаешься. Я попробую показать тебе свои возможности еще раз. Слушай меня внимательно. В данную минуту тебя больше всего беспокоит твой ампутированный большой палец на правой ноге. Ты чувствуешь, как он сильно болит, и этим причиняет много неудобства. Могу тебя успокоить, это простой синдром кажущейся боли. Все это просто кажущаяся боль. Прекрати о ней думать, она сама собой пройдет. Заметь, начинается эта боль только тогда, когда ты начинаешь или сильно волноваться, или сильно возбужден. Возьми себя в руки. Попытайся расслабиться, и я уверяю тебя, боль быстро пройдет. Этим страдают очень многие люди, лишившиеся конечностей.

- Ты. Ты.... – только и смог вымолвить Иван.

- Ты хочешь сказать, откуда я все это знаю? Не удивляйся. Я даже знаю, что этот палец ты отморозил, когда по молодости бежал из мест заключения. Вас тогда поймали, но не всех. Палец тебе ампутировали в больничке, в той же зоне, откуда ты бежал.

- Ты что, все знаешь о моей биографии? Ты случаем не засланный казачок? Такие подробности знают только менты, да и то не все.

Антон звонко от всей души рассмеялся, заразив своим смехом и собеседника.

- Ваня, ты все еще мне не веришь. Я ведь уже предупреждал тебя, не надо сомневаться. Все, что мне нужно, я могу прочесть в твоей голове.

- Ну, знаешь. Это уже переходит все границы, – возмутился Иван. – Ты ковыряешься в моей голове, как кот в помойке.