Зачем тебе алиби…

— Из тюрьмы, — холодно ответил Саша. — Сама понимаешь — тут нашли их отпечатки, им нужно подтверждение, что они бывали здесь. А ты, ворона, талдычила у следователя свое — никто в гости не ходил. Ты должна будешь подтвердить, что Юра со своей мамой как-то зашли на чай. И больше ничего от тебя не требуется.

— Ничего я не подтвержу! — взвизгнула она. — Какое свинство! Им было лень мое алиби подтвердить, а я должна их выгораживать? Пусть убирается отсюда!

— Я пойду… — загнанно сказал Юра и действительно стал выбираться из-за стола. Анжелика тоже вскочила, чтобы держаться от него подальше.

Но он не сделал ни единого движения в ее сторону.

Его шатало. Он держался за край стола и повторял:

— Ей конец, и мне конец.

— Сядь! — крикнул Саша. — Сядь, дурак!

Он силой усадил его обратно. Анжелика прижалась спиной к стене, губы у нее побелели. Через минуту, не дождавшись продолжения сцены, она спросила:

— Кому это конец? Мне?

— Маме… — Юра вдруг часто и тяжело задышал, закрыл лицо ладонью и заплакал.

— Маме? — Она слегка отошла, увидев, что он ей в самом деле не угрожал. Но за стол сесть не решилась. Этот плачущий двухметровый парень не внушал ей больше страха, но видеть его было неприятно. Она обратилась к Саше:

— Ты можешь мне объяснить, что они с мамой сделали и почему ты их выгораживаешь? Мне бы так помогал на следствии, вместо того чтобы сплетни разносить!

— Я не сплетни разносил, я тебе помог.

— Чем это?

— Мало ли кто мог узнать про бриллианты? А ты смолчала бы, а это подозрительно. Чем больше следователь будет знать, тем лучше для тебя. Тебе скрывать нечего.

Она недоуменно посмотрела на Юру. Саша, осторожный Саша, впервые столь открыто обсуждал их дела в присутствии постороннего свидетеля. Ей пришла в голову дикая мысль — а настолько ли Юра посторонний? Его появление в доме в ту ночь…

Его страх. Его скрытность, нежелание идти к следователю. Все это можно теперь объяснить страхом за себя и за мать. Но поведение Саши, его непонятная откровенность? Она поманила его, и он вышел за ней в коридор. Там она приперла его к стенке:

— Он что — все знает?!

— Нет, — от Саши пахло вином и табаком, глаза припухли, как всегда после алкоголя. Он выглядел ничуть не смущенным и не растерянным. — Он ничего не знает.

— Так зачем ты при нем говоришь на эти темы?

— На какие?

— О следователе, о бриллиантах…

— Дурочка, ты сама завела все эти разговоры! — снисходительно напомнил он. — И между прочим, ничего криминального тут нет. Думаешь, родственники всех покойников на свете только и делают, что рвут на себе волосы и молятся за упокой их душ? Они делят наследство, цапаются друг с другом… А уж если еще и следствие идет — это постоянная грызня…

— Ладно, но я не буду ничего подтверждать.

— Из мести, что ли?

— Просто не буду. Я не обязана.

— Ты хочешь, чтобы у них были крупные неприятности? Что они тебе сделали-то? Юрка к следователю пошел, хотя не хотел, можешь мне поверить.

— Он обязан был пойти.

— А мог и не пойти. Мог вообще не говорить тебе о блондинке. Его же никто не заставлял. Но он все рассказал, а сам вляпался. Ты должна ему теперь помочь.

Свистящий шепот действовал ей на нервы. Анжелика немного отодвинулась и спросила:

— Эта помощь мне дорого обойдется?

— Пара фраз, и отвечать за вранье не будешь.

Кто докажет, что они сюда в гости не заходили? Соседи снизу? Да они на ваш этаж вообще не поднимаются. Юрка с матерью ни с кем из дома не общаются. Как ты скажешь, так и запишут. Больше свидетелей не будет. А им, сама понимаешь, было опасно врать, что они тебя видели в девять часов…

— Но я действительно ушла в девять! Что опасного-то — правду сказать?!

— Зато теперь тебе это пригодилось, — заметил он. — Как твое алиби?

— Рассказала, — мрачно бросила она. — Не знаю, что теперь будет. Не иначе, я с ума сошла. Но мне было так страшно! И я так устала…

Она провела рукой по спутавшимся за день волосам и прошептала:

— Да ладно… Бог с вами. Скажу я, что они тут были. Только нервы с вами трепать… И сигарета, значит, его мамаши… Стоило столько мучиться…

Ленка узнала об этом?

— Я предпочитаю ей не говорить.

— Почему же?

— Она мне вообще перестала нравиться.

— Так разведись, — посоветовала Анжелика.

Она прислушалась — на кухне раздавались шаги.

Юра, видимо, метался взад-вперед, чувствуя, что решается его судьба.

— Дело не в разводе, — озабоченно заметил Саша. — Она мне кажется ненормальной. Знаешь, этой ночью кричала во сне, все такое странное…

— Это бывает со всеми.

— Она кричала: "Убей ты его, убей ты его наконец! ", а потом как расплачется… Я проснулся, сперва не понял, что случилось… Слушаю ее, смотрю, как она ревет, сам чуть не рехнулся… Разбудил, она ничего не помнит, утверждала, что снов не видела. Мне с ней стало тяжело, честно говоря.

— Я пойду… — донесся голос из кухни.

Саша ухватил Анжелику под локоть и втащил туда. Усадил на табурет. Она не сопротивлялась.

— Все в порядке, Лика подтвердит, что вы заходили в гости.

Она потянулась за спичками. Спросила:

— А все-таки, можно узнать, чего ради ты сюда пришел? И при чем тут твоя мама?

— Мама здесь бывала. У него, — с трудом выдавил тот.

— В смысле?