Зачем тебе ведьма, ведьмак?

А план был что надо. Я планировала снять его Силобор — пока ещё сама в силах. Сделать это незаметно можно только в том случае, если скидывание произойдёт одновременно со снятием ещё какого-либо заклинания. И бубенчик подходил как нельзя лучше. Раньше было никак — нечем было усилить стреноженную магию. Теперь — тоже рискованно, но можно попытаться.

Что будет дальше, я не решила пока. Вступать в открытую схватку с ведьмаком было опасно: я потеряла много силы. Да и договор меня тянул. Я хоть и нечисть, но девушка порядочная, свои обещания выполняю. Вроде бы.

Но и дальше под Силобором было никак. Я слабела с каждым часом.

Дарий вернулся, неся курдюк с водой так, словно тот ничего не весил. Положил поближе к костру и повернулся ко мне. Сердце заколотилось с деликатностью пожарного колокола. Сейчас. Сейчас. Я собирала силы у точек пульсации.

Ведьмак дёрнул бубенчик, и я в этот момент толкнула от себя Силобор. Мне показалось, что он даже звякнул, слетая — но это всё воображение. Не сводила с ведьмака глаз, хоть и понимала, что не следовало бы: вдруг заподозрит. Медленно, очень медленно он поднял на меня взгляд. А потом прыгнул. Опрокинул меня на спину и прижал сверху собой, стискивая руки, словно кандалами. Я забыла, как дышать — этот боров выбил из меня весь дух. Впрочем, попытки вдохнуть отвлекли меня от боли в спине, которой я сильно приложилась о землю.

Его лицо исказила ярость, и я зажмурилась. Только рывками выталкивала воздух через стиснутые зубы.

— Я. Знал. Что нельзя. Тебе. Доверять, — он рычал точно зверь, ещё сильнее прижимая мои руки к земле. Но не спешил бить заклинанием. Поэтому я решилась открыть глаза.

Если б я могла отшатнуться, то непременно сделала бы это. Он был страшен. Стиснутая челюсть, кажется, стала больше, тёмные тени залегли под ресницами, но хуже всего были сами глаза. Они словно потеряли тёплую карюю поверхность и превратились в сплошные чёрные дыры. Там, в этих дырах, били молнии. Моя навья суть в ответ на такую угрозу всколыхнулась и ринулась на поверхность. Вероятно, глаза побелели, потому что ведьмак сконцентрировал всё своё внимание именно на них, прищурился и ещё больше приблизил лицо. Я усилием воли сморгнула навь. Не выстоять.

— Я не смогу тебе помочь, если его не снять, — прошипела я задыхаясь. — Как, по-твоему, я смогу достать твоё чёртово перо без сил?

Он молчал, но молнии продолжали выпускать разряды в его глазах, а значит, я по-прежнему на волоске от большой драки. Но он ждёт — значит, не всё потеряно.

— Ты не снимал Силобор, а мне нечем подпитаться. Я теряю слишком много. Клянусь, я тебя не обманывала. Я не нарушила ни одной нашей договорённости.

Я часто моргала. Возможно, он воспримет это за кокетство или за желание расплакаться, но на самом деле я старательно смаргивала желающую вырваться навь. Если ей дать волю, ведьмака совсем заклинит, и будет уже не разобраться.

— Что это? — хрипло спросил он, мазнув большим пальцем по моему запястью, при этом продолжая распинать меня по земле, словно на дыбе.

— Вербена и зверобой.

— Как ты могла их достать, не нарушив ни одной договорённости? — в голосе была издёвка и недоверие, но молнии потихоньку гасли.

— Я вчера… — сглотнула, потому что во рту пересохло. — Я не выходила из комнаты, только выглянула. Выглянула, когда мимо проходил мальчишка, сын хозяина, конюхом работает ещё. Я ему не вредила, а предложила заработать. За медяшку он сбегал до лавки, а за вторую лавочник согласился продать травку ночью.

— А медяшки где взяла? — Кажется, молнии ушли.

— У тебя в кармане, — совсем тихо проговорила. — Стащила, когда ты мне мешок с продуктами показывал.

Он нахмурился, вспоминая.

— Про воровство у нас договорённости не было, — поспешно добавила я. — Такого слова ты с меня не брал, а значит, я ничего не нарушила.

Он ещё несколько биений сердца разглядывал моё лицо, а потом выдал:

— Паскудная ты девка, Арина.

— Может, ты слезешь с паскудной девки тогда? Тяжёлый, чуть не раздавил.

Руки ведьмака напряглись на мгновение, но сразу после этого тяжесть ушла. Он встал. Руку подал. Я не стала капризничать, приняла. Но он дёрнул так, что чуть из плеча не вырвал — и я опять оказалась в подозрительной близости от его глаз.

— Если оставлю всё как есть, я проснусь завтра утром? — спросил он мрачно.

— Я не наврежу тебе, — негромко сказала я, словно стесняясь этого. — Пока действует наш договор, у нас перемирие. Если ты пообещаешь не вредить мне.

— Обещаю сознательно тебе не вредить. — Я сморщилась от его формулировки, но приняла.

— Отпустишь?

Он разжал руку.

* * *

И стало спокойнее. То ли мы перешагнули с ведьмаком какой-то рубеж, то ли оттого, что силы из меня теперь ничто не тянуло и мир вокруг стал намного доброжелательнее. Я даже позволяла себе жмуриться на солнце, словно довольная кошка, лишь мерно покачивалась в седле.

Ведьмак ехал немного впереди, и я долго разглядывала его широкую спину. Сложен он, конечно, отлично. Да и осанка почти царская. Интересно, им в их школе самомнение отдельным уроком преподают, или это врождённое?