Зачем-то нужен (Рассказы)

Я лежу ни жив ни мертв, а его пальцы уже ввинчиваются в позвонки.

— Оставь… Просто смирись с тем, что есть. То, что ты знаешь — еще не знание. Пустое. Формальная логика. Так любой вшивый интеллигент может, если не идиот. Только это ничего не дает. Вот и тебе не дало. Да ты и сам в этом признался. Пустота… Но зацепило тебя, видать, крепко. Поясничный отдел ни к черту. Про голову вообще молчу. Если сам не начнешь, замучаешься ко мне бегать.

— Так я ведь поверить не могу… Беда. Как это… христиан — миллионы, верующих — единицы… И еще: только через смертельный ужас и придете…

— Ну смертельный ужас я тебе и сам могу… Ты же понял. Да и не нужно это. С ума сойти не сложно, если все через голову пропускать.

— А как не пропускать, если… Это же паранойя…

— По тебе и видно… Когда зацепило-то?

— Да с детства… Сколько себя помню, вечно куда-то уплывал. Даже друзья пугались… Все спрашивали: “Ты куда все время смотришь?” — И ты решил через книги…

— А как еще? В нас же атеизм вбит намертво. Я и решил… через философию… Ну и навернулся.

— Не ты один. Поверь мне: кто не навернулся, тот врет. Себе. Людям. Миру. Через книги не прийти.

— А как?..

— Никак. Только согласиться.

— С чем согласиться?

— Давай-ка на спину. И руки вдоль туловища. Вот так. Молодец.

Сильные пальцы погружаются в живот. Совершенно не больно. Тепло…

— Это как огромный замысел. Сложнейший. И принцип маятника… Я не могу проще. И так уже проще некуда. Просто прими как данность — это все есть, и это все огромно, и оно постоянно ищет равновесия. А мы… как атомы. Есть три вещи, которые надо понять: все это — грандиозно, невероятно; все это — неслучайно; и третье — это то, что ты должен принять одну из двух сторон. Плюс или минус, белое или черное. И все. Дальше все устроится само. Просто верь — и не пытайся искать больший смысл.

— Как это? А случайность?.. Несправедливость?..

— И ты туда же… Проходили. Я же тебе сказал про маятник. Там все уравновесят. За тебя. Ты просто прими. А наказание и через пять колен придет, и через десять. Когда там решат. Плюс и минус. Маятник.

— Слишком просто.

— А тебе… вам всем — и нельзя иначе. Вы же через голову лезете. Городите огороды до неба. И все мимо кассы. А истина-то проста, до примитивности. Это ложь сложная, потому что ей надо удивить. А правда ясна, прозрачна, до идиотизма. Но вы же просто не хотите. Не ищите легких путей.

— А я?

— О, дерьмо-то полезло. Нет такого слова — “я”. И буква — последняя. “Я” быть хочешь? До конца?..

— Нет… Уже не хочу. Раньше — да. А сейчас… Не хочу.

— Да вижу, вижу. Отпусти себя. Не воюй. Ты же все против себя и запустил. Представь теперь, что ответ только усиливается… Маятник. И чем сложней твои вычисления, тем сложней задача. Вспомни гностиков, ты ж читал… Такие узоры — хоть на стену вместо картин.

— Это точно.

— Ну и ладушки. Сам все понимаешь. А что не понимаешь — выбрось.

И больше не ищи. Нечего искать. Оно уже есть в тебе. Просто прими. И будь на своем месте. У каждого свое место и предназначение. И не ты это место выбираешь.

— Как это — не я?

— Опять ты со своим “я”. “Я” мешает место найти. Слишком много о себе мнит… Место уже приготовлено. Каждому. Это сердце подскажет… Все. Одевайся. Третий раз не нужен. Я тебе капиталочку сделал. Побежишь как новенький.

— Юра. Я вам книжку хотел подарить, свою.

— Я не читаю. Совсем. Очень давно. Не надо. Все что хотел, ты и так мне сказал. А что не сказал — я знаю и вижу. Приходи через год. Если что вдруг — тогда сразу звони. Пока.

***

Терпения не хватало никогда. Или сразу, или никак. Зато хватало упрямства. Выкройка? Ага, сейчас… Мы и на глаз, за ночь… Ну и ничего, что ногу не поднять и молния расползается. Зато сам. Клеш! И на школьные танцы успел. Девчонки уже заметили и с любопытством рассматривают чудо из зеленой брезентухи, обтягивающее мощные спортивные ноги. Я свечусь от гордости.

— Неужели сам? У тебя и машинка есть? — “Зингер”! Даже с моторчиком.

— Сашка, тебе надо модельером…

***

— Девушка. У нас конкурс медалистов. А у вас — три четверки. Следую- щая…

— Вы что? Сказано же было — только красные дипло… Мо-ло-дой человек! Вам… Давайте! Давайте же!

— Но у меня две четверки. По-русскому и…

— Да вы что? Это девушкам… Маша! Смотри — второй… Глянь, какой красавчик. А твой еще не ушел?

Нас двое — и мы даже не познакомились. Мы стоим у дверей текстильного института. Наши документы только что приняли на самый блатной факультет — дизайна. Мы стоим и курим.

— Слушай, это полный кирдык. Там же одни бабы.

— Да-а… Вот попали… Нет, это засада. Да и мужики засмеют — бабский факультет.

— Это точно… Надо валить…

— Мальчишки, вы чего?! С ума сошли?! Как — забираете документы?! Маша! Они забирают документы, оба! Маша-а-а! Мальчики!..

***

— Геннадий Петрович…

— Саша? Заходи. Ты же в аспирантуре… Какими судьбами? Твои сейчас на кафедре… А у вас теперь экономикс — прям по-западному. К нам-то с чего? Я своих через час собираю. Паша тебя все спрашивал. На докторскую идет.

— Геннадий Петрович. А я ведь к вам на кафедру… Возьмете?

— Это как?

— Да я перевелся. На философский. К Солонину. На кафедру эстетики.