Зачем ты пришла?

Ты не ответила на вопрос, как и все, что были до тебя. Ты говорила без остановки – такая красивая, хрупкая, искренняя, с больным рассеянным взглядом красноватых глаз, такая чужая. Ты говорила, что в тебе живет маленькая и никчемная душонка. Что страсти в ней мелкие и позорные, и над ними даже не посмеешься. Ты шептала, что всегда хочешь нереального: вершин, которые не удастся покорить, людей, которые никогда не захотят с тобой быть. Каждый день, просыпаясь, ты стараешься любить жизнь, но каждое утро попадаешь прямиком в душненький личный адок. В нем тесно, одиноко и лживо. Тебе всегда страшно. Ты боишься людей, облаков и машин. Тебе обидно быть просто удобным вариантом или вместилищем для мужских инструментов. Ты уверена, что любить тебя не за что, так зачем ты пришла? Но ты говорила и говорила, словно пришла ко мне на сеанс психоанализа. Ты говорила, что бываешь воплощением зла. Что мне до этого? И именно потому, что боишься – влезут к тебе под кожу и наследят там. Ты боишься, что люди станут для тебя важными, но уйдут, когда им станет неудобно. Единственное, чего ты не боишься, – это одиночество. Но оно у тебя давно уже поперек пяток встало, тебе хочется выдрать его вместе с кусками мяса. Каждый твой поступок сопровождается таким количеством стеснения и паники, что только раскаты безумия позволяют не заикаться и более или менее жить на свете. А что я? Все то же могу тебе сказать и я. Какая жизнь, такие раны. Оставленные дети. Потраченные деньги.

«Новые отношения нас не испортят. Это будем уже другие мы. Хватит тащить жилы. Мы живы, не лживы. Ты твердолобая. Ты превратилась в нечеловека. Ты сломанный робот с осколками разбитого зеркала в глазах. Покажи мне того снежного короля, который заточил тебя в свой ледяной замок. Или я вырву глаза твои вместе с колдовскими стеклами. Ты будешь кровоточить. Но с этой кровью вытечет весь яд – и ты наконец станешь прежней».

«Оставь все это для будущего романа. Нет».

Зачем ты пришла?

Три тысячи рублей в час? Кто тебя вызвал, я? Или сосед? Ты зачем тут в этих чулках в сеточку. Что я делаю? Да вот – учусь полы мыть, не поможешь? Я дал тебе вторую тряпку, и мы стали мыть полы вместе, договорившись, что я доплачу. И я рассказал тебе все, пока мы убирали паутину, чистили раковину, натирали плиту, мыли окна. Ты предложила мне несколько видов минета и еще что-то там бонусом. Но все закончилось гораздо лучше – ты блевала в мой унитаз полночи от количества выпитой водки и оттого что была беременна. Черт, какой-то Чарльз Буковски. И я закрываю окна, закрываю двери. Я ложусь с тобой рядом, ты пахнешь мужчинами, словно клопами.

«Ты отняла всю мою энергию, ты выпила меня, как протухший чай. Ты распилила меня пополам, ты высосала глаза мои, как мясо креветки. Ты просто черное черствое чудовище. У тебя ампутирована душа, от нее отрезаны куски. Украдены важные детали. У тебя в глазах чужое холодное зрение. Ты просто подобие. Образ и подобие человека, но не сам человек».

«С кем тебя вчера видели? Мне написали! С кем ты по улицам шлялся?! Что это за баба была с тобой? Высокая и страшная. А? И пьяная, как мне сказали. Ответишь?»

«Нет».

Зачем ты пришла?