Зачем убили Сталина? Преступление века

Замечу, что я привел этот документ по монографии Г. Костырченко. Однако в сборнике документов «Лубянка. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953…» полностью текстуально совпадающее с вышеприведенным Постановлением ПБ (за исключением незначительных грамматических отличий) решение Бюро СМ СССР, подписанное Сталиным и Молотовым и направляемое «В девятку для утверждения», датировано 21 ноября 1949 года с пометкой: «Передано по ВЧ от т. Поскребышева 21.XI. в 00 ч. 15 м. (1948 г.)».

Как привести в логическое соответствие эти нестыковки дат, я не знаю, но в качестве забавного текстологического курьеза я его читателю рекомендую.

Но, естественно, не подвергаю при этом сомнению сам факт роспуска ЕАК на высшем уровне. ЕАК был распущен именно так, и финал его был логичным: война закончилась, а ЕАК все не унимался и все более превращался уже не то что в центр внутрисоюзного еврейского национализма, а действительно в удобную международную «крышу» сразу для всех — сионистов, разведчиков, троцкистов и тайных эмиссаров Золотого Интернационала.

Уважаемый читатель волен здесь верить или не верить автору на слово, но сегодня опубликовано достаточно много архивных документов, убеждающих в том, что Сталин — автором текста Постановления был явно он — написал правду. И все эти документы опубликованы «демократическими», естественно, «историками» (иных к архивам не допускают). Эти «историки», правда, сами не поняли, какие информационные «бомбы» они подложили тем самым под собственные же «концепции», но от этого ценность обнародованного ими лишь возрастает.

Вот и Г. Костырченко, приводя текст Постановления Политбюро по ЕАК, заявляет, что Сталин-де просто избавлялся от ЕАК, «избрав для этого наиболее подходящую с его точки зрения бюрократическую форму». Иными словами, если верить Костырченко, ЕАК с Западом шашней не заводил, а всего лишь «мешал» «злодею». Но ведь сам факт предельной закрытости высшего партийно-государственного документа исключал вариант «работы» Сталина «на публику». В подобных документах всё и всегда называлось своими именами! Читали-то их считаные люди, само положение которых не давало им никаких возможностей жить иллюзиями или предположениями — они-то знали все как есть!

Так что ЕАК действительно запутался во всем сразу — в идейной антисоветчине, в подрывной деятельности, в сотрудничестве и с сионистами, и с западными спецслужбами…

И финал ЕАК, повторяю, был логичным.

К МОМЕНТУ принятия Постановления Политбюро ЦК бессменного председателя ЕАК Соломона Михоэлса уже не было в живых — в январе 1948 года, будучи в служебной командировке в Минске, он погиб там вместе с театральным критиком Голубовым-Потаповым под колесами автомобиля. Судя по всему — в результате случайного наезда.

Типографской краской испачкано немало бумаги для того, чтобы запустить в оборот «документы» о причастности к смерти Соломона Михоэлса органов госбезопасности. Мол, в начале 1948 года «тиран» Сталин отдал тайное распоряжение «обезглавить советское еврейство», организовав устранение «великого» Михоэлса в Минске. В сборнике документов «Лаврентий Берия. 1953», изданном Фондом «Демократия» в 1999 году, приводится даже записка Берии от 2 апреля 1953 года, где прямо говорится, что Михоэлс и Голубов были убиты по поручению министра ГБ СССР Абакумова во исполнение указания Сталина особой группой МГБ СССР в составе заместителя министра ГБ СССР Огольцова и ответственного работника МГБ СССР Шубнякова на загородной даче министра ГБ Белорусской ССР Цанавы. Затем-де трупы были привезены на глухую улицу, где был сымитирован наезд грузового автомобиля.

Подлинность этой записки Берии иногда подвергают сомнению, и я в нее тоже верю не особенно, хотя не исключаю, что Берия ее действительно подписывал. Суть этого парадокса я поясню позднее — в главе «13-й отдел ГРУ». Сейчас же скажу вот что…

Дальнейшее развитие событий в 1950–1952 годах показало, что Михоэлса могли спокойно арестовать позднее вместе со всей «головкой» ЕАК и вместе с ней же осудить и расстрелять. Никаких проблем это для Сталина не составило бы. Погибнуть же Михоэлс и Голубов, находясь в крупном подпитии после вечера в ресторане с Ициком Фефером и работниками минских театров, могли и, так сказать, самостоятельно. Из ресторана оба двинулись к знакомому Голубова — скорее всего «добавлять», шли пешком, по темным улицам… Трагические случаи, подобные произошедшему с ними, в Минске тогда были часты. А Михоэлс даже по свидетельству максимально лояльного по отношению к нему Г. Костырченко обычно любил «пропустить рюмочку» и в тот вечер пропустил их явно немало, ибо приехал в Минск как представитель Комитета по Сталинским премиям, и угощали его потенциальные лауреаты, надо полагать, на славу.