Зачем возвращается Путин? Всё, что вы хотели знать о ВВП, но боялись спросить

Это было ужасно, господа! Читать эту вымороченную хрень было запредельной мукой и насилием над собой. Лимонов, очевидно, и сам понимал, что наступает на горло собственной песне, но поделать ничего не мог. Довлел страх перед ворами, которые как пить дать его и предупредили, что, если напишет он полслова правды о зоне, поставят они его на ножи. Церемониться не станут. Не Путин, поди.

На мой взгляд, сажать Лимонова, в отличие от Ходорковского, в тюрьму не надо было ни в коем случае. Много ведь не дашь, а ореол путинского сидельца — это не антипутинская брань в 5-тысячной «Лимонке» или шумное, но бестолковое топтание тротуаров на митингах НБП. Это кремлевский знак качества, который наперебой станут брать в аренду все враги Путина: от Дяди Сэма до впавшего в социалистический маразм Анпилова. Но главное, за антипутинскую риторику многие либералы готовы простить Эдичке фашизм и дать то, ради чего Лимонов пошел в атаку на Путина — трибуну СМИ.

Я как-то спросил у Ирины Хакамады, почему она, либеральная дама, испытывает симпатию к Лимонову. Ответ убил своей логикой:

— Он прекрасен! Он не фашист. Настоящие фашисты — другие. Они страшнее и кровожаднее. Что касается 31-й статьи, которую отстаивает Лимонов… Уличная борьба имеет свой нерв. Если у него есть такой нерв, то он и других заведет. Пусть буйствует… Я не знаю, какая цель у Лимонова, но выглядит он как классический, радикальный европейский левый. Там левые — такие же ребята. Задористые. А целей их, повторяю, я не знаю.

Вот так! Целей не знаю, но — пусть буйствует. Браво, Ирина Мицуовна! Заблуждайтесь и дальше, если хочется, по поводу прекрасного фашиста-Эдички и какой-то там его «уличной борьбы». Тем не менее на феномене буйств Лимонова по 31-м числам не остановиться нельзя. Без этого антипутинский портрет Эдички будет куцым.

Собственно, тут все просто. Лимонову нужны регулярные скандалы, чтобы его показывали по ТВ. Для регулярных скандалов нужны регулярные поводы. Чтобы не чесать затылок, подыскивая очередной повод, Лимонов придумал один-единственный, но систематический, как календарь. Привязал календарную дату к какой-то не самой знаковой статье Конституции, которую же, к слову, дерясь с полицией в запрещенном месте, и нарушает. Но зато больше ни о чем думать не надо. 31 числа, кровь из носу, доберись до «Маяковской», залезь на памятник, и — дело сделано.

В голодном на маргинальные политические выходки путинском времени журналисты падки на все, что угодно. Хоть на нелепого бородатого седого старика в шапке-ушанке, сознательно прущего на полицейский кордон, поступки которого им в силу возраста не очень понятны, но с медийной точки зрения выигрышны. (Полицейские между собой Лимонова так и называют — дедушка.)

Излишне, наверное, говорить, что на самом деле никакая свобода собраний, которую и гарантирует 31-я статья, Эдичку не трогает. Даже когда его тепленького принимают в автозак, он, озираясь, фиксирует количество телекамер. Их много. А если проводить разрешенные Кремлем митинги на Болотной площади, которая, к слову, даже ближе к Кремлю, чем Триумфальная, то там, может статься, и снимать никто не будет. С кем драться на разрешенном властями митинге?

Вот и эпатирует телевизионщиков Эдичка, отлично понимая, что есть в той же Конституции куда более насущные статьи, по поводу нарушения которых и впрямь помитинговать не грех.

— 31-я статья Конституции не столь важна, как важна другая ее статья, и эти люди боятся об этом говорить, потому что сразу же значительно прекратится поток спонсорских денег, — рассказывал мне известный телеведущий Владимир Соловьев. — В Конституции записано, что недра принадлежат народу. А как это реализуется на практике? Почему, когда недра в земле — они принадлежат народу, а как только они появились на поверхности земли и стали товаром — они принадлежат частным лицам?

Помню, когда о том же самом заикнулся в беседе с Лимоновым журналист с телеканала «Дождь»: мол, вы, Эдуард Вениаминович, активную часть молодежи уводите с реальных дел на маскарадные, Эдичка грубо и безапелляционно прервал его: «Вы — за ментов?!» Хотя при чем здесь менты?

Кстати, Соловьев, как и его тезка и коллега с Первого канала Владимир Познер, в ответ на вопрос о стоп-листе в их передачах в один голос говорили мне, что готовы пригласить к себе в студию кого угодно, кроме Лимонова. Мол, фашистов на нашем телевидении быть не должно. (В «Анатомии героя» есть эссе Лимонова, опубликованное в 1996 году в «Собеседнике», где Эдичка недвусмысленно пишет, что каждым мускулом и нервом своего тела ощущает себя фашистом и что это, мол, великолепное чувство. Не иначе, черт рукой водил! Кто ж знал, что предстоят схватки за непродвинутый электорат.)