Зачем вы, девочки, красивых любите или … оно мне надо?

— Маша, я не боюсь его. Презираю, может быть, ненавижу, но не боюсь. Мне нечего терять. Мою жизнь уже исковеркали. Ты, наверно, уже поняла, что я не Эланиэль? — дождавшись кивка в ответ, я продолжила: — Меня лишили всего дорогого и важного: имени, семьи, мира. И так получилось, что теперь ты и Сильван стали моей семьёй, ближе вас у меня никого здесь нет. И я буду бороться за вас до последнего вздоха, до последней капли крови. Это не обсуждается. Понятно?

Маша долго смотрела мне в глаза, потом погладила по щеке:

— Да благословит и защитит тебя Богиня! Нам пора!

Она накинула мне на плечи плащ, поправила капюшон и мы вышли. Маша вела меня по длинному извилистому коридору, а сзади шли мои стражи. Около больших дверей мы остановились и я спросила:

— Маша, ты помнишь что делать? Хорошо. Тогда я готова.

Двери распахнулись и глашатай возвестил:

— Повелительница Эланиэль!

Я шла по дорожке к трону, на котором сидел мой обидчик, мой противник, мой враг. Что я чувствовала? Трудно объяснить. Вероятно, это была гремучая смесь из обиды, желания наказать и озорства. Я остановилась, не доходя до Повелителя несколько метров, и склонилась в поклоне. Раздался его высокомерный бездушный голос:

— Почему Вы так странно выглядите, Ваше Величество?

Я выпрямилась и остановила взгляд на лице Дарниэля:

— Я бы хотела сделать Вам подарок.

Его глаза сверкнули гневом, губы плотно сжались, на щёках заходили желваки. Еле сдерживается… бедолага.

— Почему Вы решили преподнести мне такой сюрприз?

По моим губам скользнула холодная усмешка, и я донесла до него причину:

— Вы настолько доходчиво объяснили мне моё положение и мой статус здесь, что я решила проникнуться и отблагодарить Вас. Вы позволите?

— Да, — камнем упало позволение.

— Благодарю Вас… мой Господин.

На слове «Господин» я скинула плащ, зазвучала музыка и я начала свой танец. По залу прокатилась волна удивления. Мне было всё равно, я видела, как в его глазах одно чувство сменяло другое: гнев, ярость, растерянность, желание, беспомощность. Наслаждайся, мой Господин и будь ты проклят!

А потом танец увлёк меня. Осталась только я и музыка. Я танцевала танец живота в костюме одалиски.

«В моём первом движении — гибкость песчаной кошки,
Во втором повороте — свобода летящей птицы.
А сейчас я бросаюсь на пол — не всерьёз, понарошку!
Но тебе уже страшно, что я — пытаюсь разбиться.
Прогибаюсь назад, чтоб по ветру плескались косы,
И руками рисую узоры — под звон браслетов.
Я станцую тебе ответы на все вопросы,
Я сегодня открою тебе все свои секреты!
Я кружусь, звеня, вся во власти монет и шёлка,
Я бросаю вызов всем скучным и лживым лицам!
И я всё, что бушует в душе, разложу по полкам,
Чтоб сегодня под ритмы востока тебе приснится!
Вновь движенье бедром, животом я рисую узоры…
Господин мой, ведь ты дорожишь моим телом?
Да, я стану под музыку ветра твоим приговором,
Я тебя покорю, как давно покорить хотела!
Ты отринешь покой — я тебе обещаю, танцуя!
Ты не сможешь забыть, как глаза отражали свечи,
Как звенели монеты, как шёлк всё взлетал, рисуя
Гибкий стан, руки, волосы, хрупкие плечи…
Ты глядишь на меня, не зная, что делать дальше,
Я смеюсь, все танцуя — ну, кто теперь главный, милый?
Будет много игры, лжи в глаза, ерунды и фальши.
Но забыть этот танец уже будет нам не по силам…»

Автор стихов Клара, которая написала это прекрасное стихотворение специально для этой главы. Моя искренняя ей благодарность.

Музыка стихла, я застыла в финальном поклоне со словами:

— Вы довольны, мой Господин?

Не дождавшись ответа, я выпрямилась. Борьба взглядов. Листва против неба. Спокойствие против ярости. Но Дарниэль справился с собой и протянул лениво и скучающе:

— Ну что же, Вы подарили Нам прекрасное зрелище: усладу для глаз. Что Вы можете предложить, чтобы усладить наш слух?

— Все, что прикажет мой Господин, — ответила я с издёвкой, опять склоняясь в поклоне и дождавшись: