Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо?

— Не плачь, папа просто устал и расстроился, — и, повернувшись в сторону Владыки, предостерегающе заметил:

—Я прошу с моей женой обращаться соответственно её титулу!

Мне понравилось, и я заткнулась, не забыв снова напомнить:

— Дя? Кофету?!

— Хорошо будет тебе конфета, — вздохнул Повелитель и приказал: — Манвэлиэль, принесите её Величеству конфету.

Мне тут же сунули в руки местный леденец, похожий на наши «Мятные», только ещё липучее. Честно, я раз попробовала использовать вместо клея, так клеит не хуже «Момента». Клянусь! Засунув конфету за щёку, я тут же сообщила всем:

— Хосю писять! — заставив подавиться Владыку вином и вызвав у мужа приступ конвульсий от сдерживаемого смеха. Дар дал знак Манвэлиэль увести меня, но строго заметил:

— Вы плохо себя ведёте, дорогая! Вы не попрощались с Вашим отцом! Что он подумает о Вашем воспитании?

А ну это мы не против! Я перелезла через стол, сшибая хрусталь и фарфор на пол, повесилась «папочке» на шею и от души, с огромным удовольствием обслюнявила ему все лицо леденцом, поставив себе на заметку: потом почистить зубы. Мало ли что, всякую дрянь в рот тащить!

Манвэлиэль и Дар с трудом оцепили меня от парализованного дочерней любовью «папашки», почистили от хлебных крошек, и потащили к двери. У дверей вывернувшись из цепких рук, я обернулась к Владыке и нахмурилась:

— Игушку!? А то похой! Ай–я–я–й!

После этого выступления меня выставили за дверь. Когда мы, то есть я и сопровождающие меня лица, добрались до моей комнаты и закрыли дверь, эти самые лица начали сползать по стенке и рыдать от смеха. Пожав плечами, я удалилась чистить зубы.

Через два часа в комнату ввалился Дар, стащил меня с кровати и, прижав к себе, поделился радостной вестью:

— Спасибо, он подписал договор!!!

Вися у него на руках полузадушенной тушкой, я просипела:

— Когда он сваливает?

— Послезавтра! — выдал информацию Дарниэль.

— …..!!!………!!!……..!!! — непечатно выразила я обуревающие меня эмоции.

Мужики аж рот открыли от моего красноречия. Нет, а что он тут жить собрался! Не порядок!

— Мне нужно знать, куда и когда он выйдет гулять, — попросила я, развернувшись к ребятам, особенно выделяя слова «куда» и «когда».

Рель и Малик подмигнули мне и исчезли за дверью.

— Что ты опять задумала? — встревоженно спросили Дар с Айлонором в унисон.

Я похлопала глазами и призналась:

— Погулять!

Через три часа ребята вернулись и доложили, что Владыка вместе со свитой вышел подышать свежим воздухом на большую лужайку. Я кровожадно потёрла ручонки и провозгласила:

— Вперёд!

Эльфы прохаживались по лужайке вдоль и поперёк. Подняв довольно увесистый мячик, я прицелилась и запулила его в голову Владыке.

Да! Да! Да! Гол! Шлёпнулся как миленький! Выскочив внезапно из–за кустов и распугав светлых внешним видом и громкими воплями:

— Папа! Игать! Мясик! — поскакала я в сторону Владыки, по дороге лапая всех подворачивающихся эльфов ну очень грязными руками.

«Папочка» поднял на меня руку с намерением ударить и я противно завизжала:

— Папа! Похой! Похой! А–А–А–А–А–А–А–А–А–А!!!

Из тех же кустов что и я, выпали Айлонор и Малик, и сделали грозные лица. Владыка решил не обострять конфликт и согласился поиграть со мной в мячик. Это он зря сделал! После того как я вовлекла в игру всю его свиту и в этой неразберихе раза три подставила ему подножку, а потом потопталась сверху, «папочка» уже не выглядел таким ухоженным… совсем. Игру, конечно, остановили, мячик у меня отобрали и саму отнесли домой отмывать.

А Владыка уехал вечером. Угу, сказал, что срочные дела. Утюг наверно не выключил!

Айлонор признался мне по секрету, что меня страшно иметь врагом. Дар назначил через неделю бал в честь подписания договора.

А через три дня мы с ним поссорились…

Я учился смотреть на мир её глазами — это было крайне необычно. Юля делает много не объяснимых поступков, например драка подушками. Сначала я чувствовал себя дураком, а потом понравилось. Или её игра в эти бумажные прямоугольники, карты кажется. Очень азартно. Я в последний раз ощущал подобное чувство, когда в засаду попал: один против троих.

Восхищаюсь ей и удивляюсь. Чтобы дроу где–то проводил больше двух вечеров подряд невиданное дело, если это не служба или семейная необходимость, а у неё торчат каждый вечер. И не только из–за её песен. Она умеет слушать и учиться, а ещё она отдаёт больше, чем берет. Для нас это тоже необычно. Мы эгоисты и эгоцентрики.

Все чаще я задумываюсь: почему для меня всё случилось так быстро? Почему эта женщина становится для меня смыслом жизни? Может быть, потому что в ней нет фальши, или потому что любит окружающих её? Что стоит только одно её сообщение, что она считает Манвэлиэль своей сестрой. Это равносильно введению в правящую семью. Когда я сообщил об этом Юлии, пожав плечами, она сказала, что у меня два выхода: либо ввести Манвэлиэль в семью, либо вывести её из семьи. И как вы думаете, какой вариант я выбрал? Вы угадали. Манвэлиэль теперь принадлежит к моей семье и считается богатой невестой.