Зачем живут патиссоны?

Да уж, кажется, на этот раз я завернула нечто совсем несуразное. Зато Ираиду моя тирада, наконец, проняла. Гостья даже задохнулась от возмущения и на миг потеряла дар речи.

— Да я… да я…

«Сейчас точно запустит в меня чашкой!» — в ужасе подумала я. Но вместо этого она завопила:

— Дайте мне жалобную книгу!!!

Да, тут уж ничего не попишешь… Как говорится: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж». Или, может, здесь будет уместнее сказать: «Любишь кататься, люби и саночки возить»? Даже не знаю. Мгновенно остыв, я послушно принесла Ираиде жалобную книгу. В конце концов, она тоже посетитель «Затерянных Миров», а все наши посетители имеют право потребовать и получить жалобную книгу. Вот Ираида её и получила. А в моей душе бодрый, наступательный барабанный бой плавно перешёл в заунывный похоронный марш.

В карманах своей гигантской сумки Ираида мгновенно отыскала ручку. И пока она этой ручкой выводила в книге свою жалобу, лицо её приняло умиротворённое, даже трогательное выражение. «Меня тоже очень оживляет и успокаивает, когда я пишу для души», — невпопад подумала я. Лучше бы мне подумать о том, что умиротворение Ираиды скорей всего обернется для меня ещё большей неприятностью, чем её визит. Но что теперь поделаешь?

— Всё! — выдохнула довольная Ираида и, покачивая полями синей шляпы, решительно направилась к выходу. Я, как вы можете догадаться, не пыталась её удерживать. «Надеюсь, она не станет ловить во дворе Андерсена и таскать его за хвост!», — промелькнула у меня нелепая мысль. Но, судя по исполненному удовлетворения лицу Ираиды, Андерсену опасаться уже нечего. Ещё бы: жалоба-то получилась страницы на две, не меньше!

Как только дверь за Ираидой захлопнулась, я так и рухнула на стул. «Ух! Спасибо, что ушла!» — с благодарностью и какой-то лихорадочной радостью подумала я. И жалоба тотчас забылась… При желании во всём можно найти что-нибудь хорошее, — ведь, правда? Ужасно, конечно, что Ираида приходила, но зато — как хорошо, что она наконец ушла!

Сразу после её ухода я взяла в руки жалобную книгу и попыталась прочитать свежую запись, но, сколько не вчитывалась, так ничего и не поняла почему-то. «Странно…» — удивилась я. Наверно, причина тут в моей развивающейся дальнозоркости. Я отложила жалобную книгу в сторону. Ничего, вот начальница приедет, прочитает и хорошенько растолкует мне, что там понаписано. Да уж, объяснит всё в лучшем виде! Вот в этом я нисколько не сомневалась.

Лункария, болдуин и скинни

На следующий день, видимо, для того чтобы мне случайно не пришло в голову, будто бы я могу сама время от времени планировать свои занятия, в «Затерянные Миры» заявился ветеринар Артём Петров. Он пришёл в конце рабочего дня. Это могло означать только одно: у него ко мне тоже есть важный разговор.

После вчерашнего визита Ираиды я всё ещё чувствовала себя настолько взъерошенной, что уже не ожидала от посещения людей, хоть как-нибудь связанных с Кристиной, ничего хорошего. Кто его знает, что там натворила Ираида после визита ко мне? Может, она ночью вломилась к Петрову в дом и устроила чудовищный скандал!.. Может, она довела его до белого каленья!.. И теперь Петров пришёл мне отомстить!.. Фантазия моя так разыгралась, что я пожалела о том, что не держу за дверью увесистую дубину для защиты от воинственных гостей. Я внутренне напряглась и приготовилась держать оборону.

Судя по всему, моя напряжённость передалась Петрову. Пока мы с ветеринаром стояли в боевой стойке, тупо уставясь друг на друга, Андерсен подошёл к Артёму Ивановичу и ласково потерся о его брюки. Тот с неожиданным добродушием потрепал кота по голове. Потом Андерсен укоризненно и вопросительно взглянул на меня, словно спрашивал: «Ты что же, не узнаешь моего доктора?». И тут, наконец, я вспомнила, что с Петровым-то мы ещё не ссорились, — ну, по крайней мере, до сих пор.

Я облегченно вздохнула и, быстро выбросив белый флаг, предложила:

— Может, выпьем чайку?

Артём согласно кивнул. Судя по всему, он был чем-то очень расстроен.

Признаюсь честно: вся эта история с участием Кристины, Петрова, Ираиды Васильевны и бедной Чуни совершенно перепуталась в моей голове. Может, поэтому мысленно я не так уж и часто к ней возвращалась. А ведь я вовсе не обладаю повышенной чёрствостью, — по крайней мере, раньше такого за мной не водилось.

Я принесла чай в новеньких бело-розовых чашках и приготовилась выслушать ещё одну историю.

— Ты ведь уже знаешь, Люба, что из-за моей неосторожности морская свинка умерла? — без лишних предисловий спросил Петров? Мы с Артёмом давным-давно перешли на «ты».

— Да, — ответила я. — Но ведь это произошло случайно?

— Случайно, — огорчённо, но уверенно подтвердил Петров. — Кроме того, свинка уже была безнадёжно больной, и её всё равно пришлось бы усыплять, — только Кристина на это никак не соглашалась. Эта болезнь называется псевдотуберкулез. Если уж несчастный грызун подхватил подобный недуг, то любые процедуры тут бесполезны. Животное в таких случаях усыпляют.