Зачем?

- Ваня, всё в порядке, - усмехнулась жена. - Заражённая тем же самым недугом крыса по имени Петрович спит у меня в сумке и представляет не меньший научный интерес, чем ты, Васька и я. Есть и другие... пострадавшие. Я их в отпуск отправила. В медвежий угол. Надо быстро решить главную проблему: нам всем троим сейчас стремиться воссоединиться или лучше вот так, врозь, врассыпную?

- Это, Машенька, вообще самая жгучая проблема человечества, - вдруг зафилософствовал Ужов грустным голосом.

- Ваня! Сейчас не время! - рассердилась жена.

- Не знаю, милая. Подумай сама, ты у нас источник...

э-э-э... словом, ты подумай, позвони. Ты ведь на свободе в отличие от нас... - И он положил трубку, не попрощавшись.

Несказанно удивлённый Васька отставил компот.

- Ты зачем трубку положил, пап? Маму огорчил...

- Но не убил же...

- О, и ты туда же! - возопил Васька.

- Куда?

- Я минут пять назад подслушивал через дверь, о чём болтают эти, на лестнице. Один предлагал аккуратно взорвать нашу дверь, например.

- Только один? - уточнил отец.

- Пока - да, - ухмыльнулся Васька. - Остальные ухитрились вспомнить, что мы в шестнадцатиэтажном доме не одни живём. Там столько интересных мнений! И суждений!

- А как ты подслушал через нашу дверь? Она стальная, двойная, жутко модная и так далее.

- Ну, во-первых, они там не шепчутся. Они орут во всю ивановскую. Во-вторых, ты так увлечён языкознанием, что не в курсе двереведения. Нам мастера, когда ставили эту модную штучку, врезали специальный глазок с круговым обзором и с подслушкой. Предлагали ещё добавить видеонаблюдение, но мама тогда куда-то торопилась и отмахнулась. И вообще наша дверь способна выдержать плотный многочасовой огонь из автоматического оружия.

- Вась, а Вась, - заинтересовался Ужов, - а откуда у нас взялась эта дверь? Я что-то не помню, чтобы я её заказывал. Помню, что очень шумно было при её установке. Но всё быстро кончилось. Я принял к сведению и забыл. Помню, даже расписался в каких-то бумажках. Ты не в курсе дела?

- В курсе, пап. Это новые сотрудники маме на вступление в должность подарок сделали. Один тут приходил и говорит: у нас в институте всем новым делают подарок. И вот вам, дескать, Марионна, тоже. Она ведь женщина, хоть и умная. Не вникла. Ставьте, говорит, спасибо вам большое. Дверь у нас уже четвёртый месяц, папа. Не замечал? - продолжал ехидничать Васька.

- Слушай, а вдруг они ещё тогда всё это задумали? - проявил догадливость Ужов-старший. - Ведь вакцину-то давно разрабатывали!

- А из гуманизма - дверь поставили! Что-то у них с воображением плоховато, пап. Если они такие великие учёные, что смогли такое открытие сделать, то могли бы нам в комплекте с дверью поставить маленький космодром на балконе и портативный космолёт. А то - дверь! И всё? А окна? Стены, в конце концов... Газ какой-нибудь снотворный. Запустить к нам любую гадость можно сотней способов. Ты сам подумай!

К Ужову-старшему понемногу возвращалось самообладание.

- Я понял, Вась. Дверь - просто символ. Намёк на законодательство, запрещающее вламываться к законопослушным гражданам в их частное жилище. Мамины золотые сотруднички таким способом сообщают нам, что мы все, кто в этой квартире, за этой усиленной дверью, - законны. Больные, но так надо. Легитимны. И что их научная деятельность - тоже законна. И что их сценарием такое развитие эксперимента было предусмотрено. И никаких случайностей с нами не произошло. Сплошные закономерности.

- Убью гадов, - возмутился Васька. - Они нас, получается, в подопытных превратили еще вон когда.

- Да, Васёк, похоже, что маму на эту работу вообще поставили неспроста. Доверчивая, обаятельная, все её любят, чудо природы! А что не слишком сильна в своей родимой генетике - так оно и к лучшему. По их мнению. Зато человек хороший, менеджер прекрасный. Пиар-леди-супер для любой конторы...

- Убью гадов, - твердо повторил Васька.

- Это, сынок, ещё большой вопрос... А вдруг гады тоже... в безопасности?

Васька почесал нос, посмотрел в потемневшее окно и устало повторил:

- Убью гадов. Когда вырасту. Можно я ещё покурю?

Ужов-отец молча выставил на стол толстостенную стеклянную пепельницу, похожую на вазу для фруктов. Васька осмотрел её лоснящиеся бока в красно-фиолетовых разводах и со вздохом убрал сигареты в карман.

Мария Ужова купила брусок твердого сыра и разделила с Петровичем трапезу на скамейке. Голода она не чувствовала, поела по привычке, а Петрович вроде бы обрадовался, схватил свой кусок и аккуратно уничтожил, без единой соринки.

- Слышь, друг, а как ты в туалет ходить-то будешь? - улыбнулась своему деликатному спутнику Мария. - Моя сумка мне пока нужна как сумка. Ась?

Оглядевшись, она вытащила Петровича и посадила на заснеженную дорожку.

Животное было сообразительное. Очевидно, желая поскорее вернуться в комфорт сумки, под нагретый носовой платок, Петрович быстро сделал свои дела и вопросительно посмотрел вверх.

- Молодец! - похвалила его Мария и вернула под платок. Петрович свернулся и задремал.

Одиннадцать. Поздно. На бульваре малолюдно. В ресторане музыка. Жизнь идет своим обычным ходом.