Зачем?

Взял не глядя. Открыл. Читает: "Быть страшным преступником, чтобы о нём писали в газетах и много говорили, - это мечта многих тех, которые имеют в крови манию к известности, к славе. А какая там слава - это уже зависит от обстоятельств и того направления, прямого или косвенного, которое даётся родителями, воспитателями и средой. Есть личности, которые по естественным причинам не могут быть королями и становятся преступниками; их мечта - известность и слава, какие они - в этом различия мало для того, кто в крови имеет эту манию".

Мар Марыч выругался. Полистал книгу, чая узнать автора этих мыслей, и нашёл: Фёдор Широколобов, известный сахалинский вор и убийца. Автобиография, написанная им по просьбе начальника каторги; начало двадцатого века.

Литературный язык сего философа был образен и крепок, детали ярки, сюжеты выстроены мастерски. Кривясь от находки, Мар Марыч всё же не удержался и прочитал всё произведение. Полный отчёт о бродяжнической, впоследствии кандальной, жизни, глубоко органичной сути этого человека. И выводы: "Итак, жизнь моя кончена, осталось одно последнее существование, с которым я не могу покончить: то ли от животной трусости перед произвольной смертью, то ли потому, что я не думаю, что всему конец. Видите ли, когда человек постепенно утрачивает жизнь, то не придаёт этому особого значения, но когда приходит эта жизнь уже к концу, думаешь о другой, в которую не веришь, может быть, неизвестной и страшной именно этой неизвестностью и отчасти привитыми учениями о ней (вроде, например, Страшного Суда и проч.)"*.

* Под конец жизни Фёдор Широколобов был освобождён и стал мирным казённым сахалинским земледельцем.

Мар Марыч пошёл в гостиную и бросил книгу в камин.

За обедом ели всякие красивые штуки: омары, мидии, крабы, запечённые в ананасовой лодке.

Вдруг Иван Иванович заметил, что аппетит - это факультатив. Вкушать пищу - не обязательно. Батюшки!!!

Он ещё не знал, что вирус, подхваченный его семьёй, у каждого развивается по-своему. Например, он ещё не испытывал тех проблем с ногтями и волосами, на которые наткнулась его жена. Он не знал, сколько воды и света требуется его телу и зачем. Но он всеми органами почувствовал, что процесс поглощения еды можно исключить из поведенческого репертуара навсегда. Баттттюшки!!!!!!!!!!!!

Мар Марыч пребывал в редкостной для него нерешительности и задумчивости. Всё это очень интересно, однако страшно. Он поглядывал на сотрапезников и, словно сроднившись с ними, читал их чувства. Он даже догадался, что упавший в желудок Ужова краб в ананасовой юбочке была последняя еда, по-человечески заинтересовавшая данного едока в данной жизни. И что если Иван Иванович и съест что-нибудь когда-нибудь ещё, то лишь из вежливости. Или из конспирации. Может быть, из научного интереса, если до него, упаси Бог, доберутся власть и сыщики.

Что делать? И главное - зачем?

Блажен человек, которого

вразумляет Бог, и поэтому

наказания Вседержителя не отвергай.

Иов, 5:17

Мария проснулась под весёлый хруст крахмальной скатерти: Галина, перешёптываясь с Николаем, накрывала стол. Сияло утро. Ворчал электрический самовар. По подоконнику лениво прогуливался громадный палево-розовый кот чрезвычайной пушистости.

- С приездом! - Мария подскочила. - Откуда здесь кот? Вы не понимаете, чем это может кончиться!

- Машенька, - взмолилась Галина, расставляя новенькие бело-голубые пиалки, похожие на гжельские, - не могли же мы Мурзика бросить одного в Сибири! Он хороший, он не съест Петровича. Мы будем следить за ним, у него и клетка есть!

- Господи, - всхлипнула Мария, - ещё один участник, ещё одна ответственность!

Она упала на подушку и уставилась в потолок:

- Он кастрирован?

- Нет, Машенька, он ещё маленький. Совсем котёнок. Шесть месяцев, - жалобно мяукнул Николай, подхватывая безмятежного Мурзика на руки. Хвост котёночка при этом свесился чуть не до колен хозяина.

- Ладно, уже всё равно. За всеми не уследишь... Но вы ему хоть когти стригите, чтобы не царапался. Одного вашего Мурзика нам будет вполне достаточно для такого эффективного обмена, что... Ох! Ну что за напасть! - Мария вскочила, пригладила волосы и, сев за торжественно накрытый стол, сказала: - Рассказывайте. А потом я.

- ...и вот тут мы тебя и вспомнили. - Галина плакала.

Они с Николаем рассказали, как быстро провернули все организационные дела в своём городке, собрали вещи, сдали внаём домик и пошли по соседям прощаться. Дескать, длительная научная экспедиция.

И вот в последний день перед отъездом они заглянули к своей дальней родственнице, у которой давно не были и вообще бывали очень редко, поскольку сама Тамара была многодетная мать, семеро по лавкам, сам - очень нелюдимый, свекровь сердитая, но справедливая, - словом, семья Волковых жила основательно и обособленно и ни в ком не нуждалась. Ухоженный до малой травинки огород вздабривали все вместе, делали запасы, укрепляли погреб, цветы под окошками вечно как только что распустившиеся... Этот дом был оазисом полувымершей крестьянской культуры, впору этнографическую команду присылай.