Зачем?

- Ну да, и сверхчистые ферменты сушатся на бельевых веревках, доступные болотным комарам, так? И ядерный реактор вы просто выключили, как утюг из розетки, а радиохимическая лаборатория для синтеза меченых органических соединений свободно пылится в каком-нибудь углу под старой мешковиной, да?

Аристарх Удодович перестал глушить водку и задумался. Меньше всего он ожидал, что его фокус с передислокацией центра экспериментальной медицины разгадает именно Мария Ужова. Зимой, помогая ей сбежать, он всё рассчитал: пока она пропаникует годик, пока с бабскими проблемами в семье разберётся, пока догадается сбежать куда-нибудь за границу, - он успеет сделать препарат следующего поколения. Уже на продажу. Над этой проблемой у него на так называемой даче ударно трудились сотрудники исчезнувшей лаборатории да примкнувший к ним эксперт Дима. Его сам Аристарх туда пригласил как особо осведомлённого.

И главное - они больше никуда не могли исчезнуть, поскольку теперь хозяйственный Аристарх Удодович принял настоящие меры. С одной стороны, их крепко охраняли бесстрастные роботы, с другой - они все были фанатики биоинженерии. Для них не было другого счастья на Земле - только волшебная наука, равнявшая их со Всевышним, как им казалось. Они, собственно, и раньше в институте были закрытой кастой с любыми привилегиями, но Аристарх Удодович всегда боялся каких-нибудь утечек: вокруг был очень большой и любознательный город; по коридорам заведения ходили простые научные сотрудники, занимавшиеся каким-нибудь банальным клонированием мышей или скрещиванием кошек с фикусами. Мало ли что! Никто не должен был знать, что в действительности совершила секретная лаборатория, никто на всей Земле! До поры до времени, конечно.

- Ладно, дорогая, давайте спать, а то мне что-то водочка сильно ударила... - Он старался выглядеть хмельным. - Утро вечера мудренее. Ванная - слева по коридору.

- Ничего, я подожду, а вы проспитесь. Не беспокойтесь, - умиротворяюще ответила Мария, глядя в мутные, испуганные до чёртиков, остановившиеся глаза Аристарха Удодовича. - И пожалуйста, не тщитесь показаться мне пьяным. Человек, выдумавший самый доходный на земле бизнес, не должен так быстро пьянеть.

Он убрал муть из очей, усмехнулся, выпрямился, медленно пригладил свои пять-шесть потных волосин на затылке и лёг на диванчик:

- Я посплю в гостиной. В спальне удобнее, но это для дорогих гостей. До встречи утром!

- Не стоит утруждаться, - в тон ему сказала Мария. - Спать я не собираюсь, посторожу ваш сон. Водочку допью.

- На здоровье, - с лёгкой ехидцей откликнулся Аристарх Удодович и, как ни странно, быстро засопел и даже захрапел.

"Крепкий орешек... - подумала Мария, с любопытством разглядывая его, как диковинную зверушку. - И всё это, оказывается, дело рук вот такой образины!.. О Боже!.."

Она походила по комнате, посмотрела на далёкие московские огоньки за окном, перевела взор на потолок, где тускло мигала странная бронзовая люстра об одиннадцати рожках, почувствовала, что абсолютно ничего не чувствует, как обмороженная вся, и подошла к книжному стеллажу. До утра хоть почитать что-нибудь. И протянула руку к первому попавшемуся фолианту.

Отец и сын Ужовы прожили в своей квартире три драгоценных дня. Разница в возрасте, снятая скорбным общим опытом, теперь не мешала им одинаково чувствовать: прощай, прежняя жизнь!

Они ходили по комнатам, гладили корешки любимых книг, разглядывали посуду, касались подоконников, открывали и закрывали шкафы с одеждой Марии, пили сырую воду из-под крана и поглядывали друг на друга, как заговорщики.

- Пап, мы похожи на привидения, - сказал Васька вечером 10 августа.

- Главное, что мы не похожи на демонов Франкенштейна.

- Ещё не вечер, - усмехнулся Васька.

- Вечер, - поправил его отец. - Вон посмотри в окно: скоро полнолуние, может, очень скоро...

- Кстати, вот куда я хочу безумно, пап, на Луну! - с силой, страстной силой воскликнул Васька, чем удивил Ивана Ивановича. Обычно его отрок ёрничал. Обычно в его словах сквозил и скепсис, а бывала и прямая ненависть к миру, и многое другое тёмное, с чем уже было поздно бороться.

- А новая религия? - попробовал пошутить отец.

- Само собой, пап, но это может и подождать. Человечество ещё со старыми не разобралось. А я слетал бы на Луну, посидел бы там, подумал, и тогда моя религия была бы ещё лучше, я уверен!

- А знаешь, Вась, - мечтательно подхватил Ужов, потягиваясь на ковре, как проснувшийся кот, - я бы тоже туда слетал с превеликим удовольствием. Я вспомнил: в твои годы я просто обожал полнолуние и всегда ждал его с замиранием сердца - вот-вот она вся покажется, моя красавица, с её вечной улыбкой... Ты чувствуешь её улыбку?

Васька подошёл к балкону, поискал их улыбающуюся подругу.

- Да, пап, чувствую всеми костями.

- Нормальные люди чаще говорят, что всей душой, - напомнил отец.

- Так то нормальные. Им со своей душой ещё договариваться и договариваться, а нам с тобой... Ну что нам с тобой с этой душой делать? Она и без нас была бессмертна!