Зачеркнутому верить

Наш трейлер, к моему удовольствию, заезжать под здание поста ГИБДД, где нас могли рассмотреть сверху, не стал. У водителей проверили документы на машину и на груз, после чего мы поехали дальше. И все обошлось без стрельбы, хотя мы со старшим лейтенантом Аграриевым готовы были атаковать инспекторов. Я даже мысленно просчитал свои дальнейшие действия – после атаки следовало отцепить трейлер, и втроем уехать на освободившемся от такой тяжести грузовике «МAN». Сильная машина позволила бы нам на большой скорости добраться почти до самого Аргуна. Там мы должны были бы ее бросить и двинуться в обход города. При этом избежать жертв было бы, скорее всего, невозможно, поскольку чеченские менты – парни боевые и просто под угрозой стволов свои автоматы не бросят. Наверняка попытаются устроить бой, в котором они будут обречены. Что касается водителей, то они перед стволами, я был уверен, отступят и даже не будут возражать против нашего желания уехать на их машине. Более того, даже помогут нам трейлер отцепить, чтобы хотя бы груз сохранить в целости.

И это все при том, что любые посторонние жертвы мне претили. Даже если это были менты, которых могут уважать и любить разве что только в их родных семьях. Но я к этим семьям не принадлежу. А когда случалось по долгу службы сотрудничать со спецназом МВД, я всегда думал, что лучше бы было не иметь таких союзников…

* * *

Соблюдая прежний порядок, мы поехали дальше. То, что ситуация разрешилась без стрельбы и вообще без любого насилия, заметно вдохновляло нас. Только старший лейтенант Аграриев выглядел как человек несчастный. Видимо, он уже устал лежать в таком положении. Этим был вызван его вопрос:

– До Аргуна из Грозного сколько километров?

– Если память не изменяет, по дороге – двадцать два километра. Потерпи. Мы еще из Грозного не выехали. Как выедем, поменяемся местами.

Скоро мы покинули Грозный. У меня вырвался тяжелый вздох облегчения, который Аграриев понял правильно:

– Пора уже, командир?

– Пора. Забирайся на сиденье.

Он передал мне гранатомет и оружие, забрался на сиденье, а я боком втиснулся в узкое пространство между сиденьем и рычагами бульдозера, чтобы утрамбовать себя сверху гранатометом и пистолетом-пулеметом. Было очень неудобно, но я терпел до последнего, и только после выезда из Аргуна сменил позу, перевернувшись на другой бок. Время постепенно тянулось, приближая вечер, но темнеть на дороге вроде бы должно было не скоро. По крайней мере, Гудермес мы миновали еще засветло. А перед Гудермесом нас снова останавливали на посту ДПС. На сей раз это был передвижной пост. По правилам, машины останавливать разрешается только на стационарном посту. Но какой водитель пожелает ругаться с инспекторами! И все останавливаются, когда им делают знак жезлом.

Проверка документов прошла в штатном режиме. Никаких эксцессов не возникло, мы въехали в город и миновали его достаточно быстро. Дальше дорога уже вела в Дагестан, в Хасавюрт, до которого было чуть больше сорока километров.

Здесь трасса была уже более ровная, и потому машина ехала довольно быстро. Хотя в самом Дагестане, как только мы пересекли административную границу, непонятно мне, по какой причине появилось множество машин дорожно-патрульной службы. Причем останавливали транспорт, едущий в основном из Дагестана. Но и про нас не забыли. От стеллы, обозначающей границу республики, до Хасавюрта нас останавливали трижды. Один раз инспектор даже подошел к трейлеру и легонько постучал металлическим прикладом своего «тупорылого» автомата[10] по гусенице «Катерпиллера», словно на слух проверяя, насколько качественный металл идет на изготовление гусениц. Инспектор сообщил что-то своему коллеге-напарнику, сидящему безвылазно в машине, тот ответил, но мы, по незнанию языка, ничего не поняли. Мы не поняли бы даже тогда, когда инспектор, обнаружив нас, сообщил бы об этом и стал бы стрелять по тракторам из своего автомата.

Но нас в этот раз никто обстреливать, к своему собственному счастью, не стал. Не берусь судить о старшем лейтенанте Логунове, которого я в первом тракторе не видел, но во втором мы со старшим лейтенантом Аграриевым даже затворы своих пистолетов-пулеметов передернули. Это естественная реакция спецназовца на слова, сказанные в сложной ситуации на чужом языке. И здесь главную роль играет не интонация, а само их произношение. Инспектор ДПС мог обладать присущей горцам хитростью и совершенно равнодушным тоном предупредить напарника о том, что можно будет начать стрелять, как только уйдет за машину. Он ушел и даже в машину сел, лишая себя возможности маневра, а это уже само по себе значило, что стрелять он не намеревался и никакой опасности для себя и для напарника не видит.