Зачёт

«А я даже не попрощался со старцем!» — резанула его запоздалая мысль. Но что поделаешь? Слишком уж неожиданно все случилось.

11

К удивлению Хенга, Наставник был немногословен. Нудных моралей он читать не стал, в душу не лез. И только возле двери транслятора, прощаясь, сказал:

— В общем-то, у меня особых претензий нет. Сорвался, конечно, но тут уж ничего не поделаешь. Если бы ты раньше со мной связался, может, что и придумали бы вместе. Да ладно, чего теперь говорить. Зачет, само собой, пересдать придется. Жаль, у тебя до последнего момента хорошо все шло.

— Так значит, я останусь? — едва сдерживая радость, спросил Хенг.

— В Центре останешься, а зачет пересдавать придется не здесь. Миров много, уж подыщем тебе что-нибудь подходящее. А по поводу твоей откровенности с епископом… Ты все равно бы не удержался. Это же Алам, не кто-нибудь. Такие люди появляются раз в тысячу лет. Хотелось бы мне с ним поговорить, жаль, не придется.

— А почему?

— Потому, — хмуро ответил Наставник, отводя глаза. — Казнили его. Сегодня, на заходе солнца. Пленка, конечно, есть, дома можешь взять в библиотеке.

— Ладно, — сказал Хенг, понимая, что пленку смотреть не будет. Просто не сможет. Не получится у него.

— А что с его ребятами? — спросил он немного погодя. — С учениками, из-за которых он…

Наставник как-то вдруг дернулся, устало махнул рукой.

— Честно говоря, не знаю. Там вообще странная какая-то история случилась. Мы же наблюдали за этим делом. Но пока ничего не понять. Ладно, не переживай, все в свое время узнаешь.

— А как же Алоста? С ней-то что?

— И об этом узнаешь, я ведь сказал. Ну все, прощание наше затянулось. Приветы там всем передавай.

Он повернулся и быстро пошел прочь. Хенг долго смотрел ему вслед, пока сгорбленная, придавленная какой-то невидимой тяжестью фигура Наставника не скрылась за изгибом коридора. Потом распахнул дверь транслятора и шагнул вперед.

12

Дома была такая же стальная дверь транслятора, такой же, покрытый зеркальной пленкой коридор, что и на Базе. Точно и не переходил на другую грань. Все как всегда.

Ему никто не встретился по пути. Это и понятно — вечер, в Центре остались только дежурные операторы.

Он шел длинными пустыми коридорами, поднимался по широким лестницам. Можно было, конечно, вызвать лифт, но не хотелось. Хотелось пройтись пешком. Странно как-то все получилось. Вроде бы радоваться надо — из Центра не погнали, зачет он уж как-нибудь да пересдаст, и вообще — домой вернулся. А на душе гадко. Алосты нет, растаяла в черной неизвестности, старца Алама нет — костер, как говорил незабвенной памяти Старик, пожирает тело, но спасает душу. Да и сам Старик — жалко его, и, если уж честно, жалко, что никогда больше с ним не встретиться. Ни с кем из них — ни с Митраной, ни с тетушкой Конинте-ра (Как она там? Не схватила ли ее Священная стража?). Все, отрезано. Будет новая жизнь, новые люди, а Оллар останется лишь в его памяти.

Он, наконец, добрался до входной двери, распахнул ее. Да, на улице уже сумерки. Холодный мартовский ветер взлохматил ему волосы. Вдали мерцали городские огни. А здесь, на территории Центра, темно. Естественная природная среда, как и всюду принято.

От темного соснового ствола неожиданно отделилась невысокая фигурка. В сумерках, да еще издали, он не мог разглядеть лица, но что-то было в ней удивительно знакомое.

Он нерешительно остановился. Окликнуть? А стоит ли? Но все-таки что-то странное было во всем этом — в густых лиловых сумерках, в холодном ветре, в мягком свете фонарей.

Пока он стоял, его окликнули самого:

— Привет, Хенг! Не узнаешь, что ли?

Он вздрогнул, будто все его тело насквозь проткнули раскаленной иглой. А потом оцепенение разом исчезло, и он подбежал к ней, обнял теплые плечи, что-то бессвязно бормоча, гладил золотистые волосы, вглядывался в зеленые глаза, еще не веря, что это она. По щекам его текли слезы, но он их не замечал, да это было сейчас и неважно, и этих слез он никогда не стал бы стыдиться. Ведь это была она, Алоста, здесь, на Земле!

— Это на самом деле ты? — спросил он, немного придя в себя. — Может, это твое привидение?

— Привидение сейчас тебе ухо откусит, — сообщила она. — Ты чего натворил там?

— Где? — глупо переспросил он.

— В Олларе, разумеется. Тут такой переполох поднялся, на Базе твой сигнал потеряли, сюда сообщили, спасателей толпами в Оллар погнали. Что с тобой стряслось?

— Со мной-то нечего, — уже спокойнее ответил он, — не считая проваленного зачета. А ты? Как ты оказалась здесь?

Она засмеялась.

— Точно так же, как и ты. Мы с тобой два сапога пара. Мне тоже зачет пересдавать.

— Значит, ты… — он не смог договорить.

— Именно то и значит. С той только разницей, что ты из четвертой группы, а я в седьмой.

— И как я сразу не догадался!

— Глупый потому что. Парни вообще глупые, а влюбленные в особенности. Я-то давно поняла, что к чему.

— Это когда?