Зачистка

Генерал поежился. Пресловутые шестьсот метров стали казаться вдруг чем-то ощутимым. Рука метнулась к кобуре, пальцы стиснулись на рукояти пистолета. Теплый, нагретый от близости человеческого тела металл казался сейчас живее природы вокруг. С пистолетом в руке почувствовал себя спокойнее.

Деревья расступились. Перед Хворостиным раскинулась широкая поляна, засыпанная разноцветной листвой. По ту сторону поляны деревья росли уже не так густо. За ними проступали остовы домишек и сараев, серели сгнившие, завалившиеся оградки. Один заборчик привалился к ржавому кузову УАЗика «Буханки».

Среди всей этой разрухи чем-то более-менее целым выделялся двухэтажный кирпичный домик. Во всяком случае он не превратился в разваленную груду гнилья, повисшего на стропилах.

Генерал перемахнул поляну и устремился мимо деревенских руин к двухэтажке.

При ближайшем рассмотрении дом смотрелся весьма плачевно. Когда-то белая краска, которой были выкрашены стены, пучилась и осыпалась лохматыми ошметками, покрывая землю ничуть не хуже жухлой листвы. На одной из стен с трудом читалась выцветшая надпись: «Прости и прощай мой дом!». Интересно, когда и кто оставил здесь это граффити?

Крыша дома провисла, норовя провалиться внутрь. Ступеньки крыльца стесались. Перила испарились. Об их присутствии здесь напоминали лишь два гнутых железных прута, торчащих посреди левого края короткой лестницы. Однако дверь висела на своем месте. И стекла в окнах были.

— Стоять, — приказали из-за спины тихо. — Ствол на землю, или стреляю.

Хворостин дернулся от неожиданности. Эта мгновенная слабость вывела из равновесия окончательно.

— Вы что здесь охренели все? — утробно прорычал он, медленно оборачиваясь.

Солдатик с АКМом, что стоял с ним теперь нос к носу, попятился, понимая, что облажался.

— Простите, товарищ генерал.

— Старший кто?

— Капитан Берденко, — солдатик кивнул на двухэтажный обшарпанный дом, давая понять, где искать капитана.

— Свободен, — бросил на ходу Хворостин и направился к лестнице с оторванными перилами.

Дверь на удивление открылась без скрипа. Внутри пахло пылью и сыростью. На право и налево от входа разбегались коридоры. В конце левого устроилась лестница на второй этаж. В середине правого находилась приоткрытая дверь, из-за которой доносились голоса.

Хворостин любил заявляться вот так, без предупреждения, не давая времени на подготовку к его визиту, чтобы видеть все как есть. Но то, что видел сейчас, ему не нравилось. Еще меньше понравилось то, что услышал.

— …думаешь нас это не коснется?

— С чего бы?

— Ну знаешь как говорят, Андрей, новая метла по-новому метет.

— Да плевать. Пусть они там себе метут чего хотят. Ты вот сколько здесь? Полгода? Ты за это время прошлое начальство хоть раз здесь видел?

Хворостин неслышно добрался до двери, остановился и прислушался. В помещении что-то булькнуло, зажурчало, грюкнуло.

— Одного штабного махнули на другого, — продолжил невидимый Андрей, — нам-то что? Наше дело маленькое. Приказано охранять кордон, охраняем. Прикажут свалить с кордона, свалим. Только не прикажут, там наверху всем наплевать. Главное, Серега, чтобы кордон стоял и шибко заметного движения через него не было.

— Хорошее у нас начальство.

— Начальство, как родители. Его не выбирают.

— Думаешь у хохлов и ооновцев то же самое?

— У ООН пес его знает, а у братьев украинцев все так же. К гадалке не ходи. Братские народы, фиг ли. Традиции одни, а по традиции начальство само по себе, а все что ниже как-нибудь само.

Дальше слушать Хворостин не стал. Толкнул дверь и вошел внутрь. Комнатенка оказалась небольшой. В ней стоял побитый жизнью стол, пара лавок и тумбочка без ящика и дверцы. На тумбочке пыхтел клубами пара замызганный электрический чайник и несколько стаканов. Еще пара стаканов стояли на столе. В одном из них капитан Андрей Берденко отмачивал чайный пакетик. Именно за этим занятием и застал его генерал.

Второй, тот самый Серега с погонами старшего лейтенанта, сидел на лавке против Берденко. Генерала он увидел первым. И среагировал первым, поспешно подскочив с лавочки.

Хворостин одарил его пренебрежительным взглядом и повернулся к капитану. Тот к этому времени тоже узрел генерала. И судя по утопленному чайному пакетику, нежданный гость произвел на него впечатление.

— Старлей, — не поворачиваясь, сладко протянул Хворостин, — выйди вон. А вы, товарищ капитан, потрудитесь объяснить, какого рожна вы обсуждаете вышестоящее руководство с младшим по званию. Что за бардак у вас здесь происходит?

Тихо стукнула закрывшаяся дверь. Генерал прошел к столу, опустился на лавочку и огляделся. Все это от кордона до командующего здесь капитана поступило в его распоряжение, и как распорядиться этим Хворостин пока не знал. Но то, что во всех этих чернобыльских красотах придется наводить порядок, видно было невооруженным глазом.

— Я жду, капитан, — поторопил он потерявшегося Берденко.

2

Холодно было совсем недолго. Всего какую-то вечность. Сперва оледенели ноги, затем постепенно холод сковал все тело, словно кто-то или что-то высосало из него все тепло.