Задача вторая: освободиться!

— Нет, но если ты захочешь, то сделаем. Вообще, я бы хотел, чтобы ты чувствовала себя тут свободно. Через пару дней можно поехать докупить того, чего не хватает. Я хочу, чтобы ты знала, что это твой дом тоже, и чтобы ощущала себя здесь хозяйкой.

— То есть могу переделать ванную в розовый? — лукаво спросила я.

— Конечно, это же твоя ванная. Тебе какой розовый больше нравится, нежно-поросячий или вульгарно-малиновый? — невинно уточнил он.

— Провокационно-персиковый. Раз уж это моя ванная, — подняла я брови.

— Договорились, поедем, посмотрим плитку, поищем провокационно-персиковый. И пусть только попробуют нам предложить вызывающе-лососевый.

Я не выдержала и рассмеялась.

— Ты наелась? Что-то я смотрю, что ты не особо на пирожки налегаешь, неужели у вас в столовой на работе они вкуснее были? Помнится, что свидание с ними ты хотела предпочесть свиданию со мной.

— Как видишь, я до сих пор предпочитаю пирожки, — игриво поддразнила я, а он улыбнулся, закусив нижнюю губу.

— Значит так, да?

Отодвинув поднос, он одним движением выхватил только что взятый пирожок и повалил меня на ковёр. А затем демонстративно, с видимым наслаждением съел его на глазах у изумлённой от такой наглости публики в моём лице.

— Ты покусился на святое! — с деланным негодованием проговорила я.

— Покусился, покусался, укусил… мне нравится ход твоих мыслей.

После этого он прижал меня к полу и накрыл губы жарким, горячим поцелуем со вкусом пирожка. Как по мне, так сочетание лучше не придумаешь.

Совсем скоро его ласки перестали быть шутливыми и лёгкими. Настроение изменилось, а поцелуи углубились, стали более требовательными, ненасытными.

Внезапно снова накатил страх. Я отодвинулась и посмотрела в янтарные глаза.

— Я боюсь, — честно призналась ему.

— Чего именно? — он не стал наседать или говорить сакраментальное «не бойся», как будто оно что-то решает.

— Не знаю… Того, что будет больно и много крови, — прошептала я.

— Ты ведьма, много крови точно не будет. Ты же сама себя умеешь исцелять, — ответил он, пальцами проводя по лицу. — А что до боли — не знаю, Лейла, возможно, будет. Нам не обязательно ничего делать сегодня. Или даже завтра. Есть куча способов доставить друг другу удовольствие.

— Предлагаешь бояться до завтра?

— Нет, предлагаю просто быть рядом до тех пор, пока желание не пересилит страх. Не важно, сколько времени это займёт. Бояться первого раза — это нормально. Но скажу по секрету: выживают после него, как правило, все.

Я улыбнулась.

— Конечно, могут быть потери. Рука или нога. Или хвост в особо тяжёлых случаях. Поэтому предлагаю надеть каски и бронежилеты.

Обняв его за плечи, я рассмеялась. Артур погладил мою скулу и поцеловал. Не настойчиво и требовательно, а ласково. Мне стало спокойнее. Колючий айсберг страха постепенно таял в тёплом океане нежности.

— Ты сама мне скажешь, когда захочешь зайти дальше, — шепнул он на ухо и осторожно прикусил мочку.

По телу прокатилась волна будоражащего желания.

— Хочу зайти дальше.

Артур скользнул рукой под халат. Плавно. Медленно. Осторожно. От понимания, что могу остановить его в любой момент, я осмелела. Зарылась пальцами во влажные короткие волосы, жадно притянула мужчину к себе, погладила широкие плечи.

Рубашка стала мешать, и я принялась расстёгивать маленькие непослушные пуговички. Когда покончила с ними, погладила мощную спину, провела по повреждённой ожогами коже ногтями.

— Сними!

Я имела в виду рубашку, но вместо этого оборотень освободил от халата меня, оставив абсолютно обнажённой. Несколько долгих секунд его горящий, полный вожделения взгляд блуждал по моему телу, порождая горячую волну ответного желания. На меня никто никогда так не смотрел.

— Рубашку сними! — вновь попросила я, облизав внезапно пересохшие губы.

Вместо этого он поднял меня с ковра, оставив распластанный халат лежать на полу. Мы стояли на коленях друг перед другом, Артур в расстёгнутой рубашке и вздыбленных на ширинке штанах, а я нагая и ошалевшая от нахлынувших эмоций.

— Ты не представляешь, насколько ты прекрасна, — его хриплый шёпот отозвался во всём теле коротким сладким спазмом.

Я судорожно сглотнула и, осмелев, все-таки сняла с него рубашку, проведя ладонями по сильным рукам от плеч до запястий.

Любимый был прекрасен. В свете живого огня его могучая фигура выглядела невозможно притягательно. Мягкие волосы на груди, спускающиеся дорожкой по поджарому животу вниз под тёмную ткань домашних штанов. Широкие плечи с гармонично развитыми мышцами. Волнующий переход от шеи к ключицам с тонкой бархатистой кожей. Я изучала его, касаясь, целуя, пробуя на вкус.

— Ты невероятно красивый, — подняв на него глаза, я потерялась в горящем янтарном взгляде.

— Лейла, любимая… — простонал он, притягивая меня к себе.

Ощутив соприкосновение наших тел, я задохнулась от нового чувства зарождающегося единения, от того, насколько легко я принимаю этого мужчину рядом с собой, насколько естественным и прекрасным было происходящее между нами.