Задача – выжить!

Во многих фильмах и книгах герои часто задаются вопросом: каково это – убить человека? Начинают расспрашивать собеседников, что те чувствовали, убив, и так далее. А вот ничего я не чувствовал, кроме дикой волны адреналина. Может, совесть посчитала мои действия достойной расплатой за убийство безоружного сельского мужика и изнасилование, а может, она этот момент вообще проспала… Но в любом случае никакого раскаяния я не испытывал, и все мысли были только о том, что надо очень быстро отсюда валить, пока на выстрелы не сбежались все немцы в округе.

Отвернувшись от трупа, я увидел, что жертва насильника – девчонка лет двадцати, — поскуливая, пытается отползти подальше от меня.

— Тихо, тихо… Все хорошо… Они тебя уже не тронут… — Девчонку надо как-то успокоить, но, к сожалению, я далек от психологии и абсолютно не знаю, что надо делать в таких случаях.

Говоря еще что-то, на мой взгляд успокаивающее, я подошел к девчонке, присел на корточки и попытался дотронуться до нее – ободряюще погладить по плечу или еще что-то в том же духе. За что и был больно укушен. Блин! У меня абсолютно нет времени ждать, пока закончится истерика! Просто уйти – тоже неправильно. Рано или поздно сюда придут немцы, и, думаю, не стоит объяснять, что они сделают с девчонкой, после того как найдут возле дома мотоцикл и два трупа своих товарищей. Девушку здесь оставлять нельзя. Но в таком состоянии сама она за мной не пойдет. Не тащить же ее на себе, связанную и брыкающуюся! Может, холодной воды на нее вылить? Быстро осмотрев двор, никаких признаков ведра с водой я не нашел, а зайти в дом и оставить девушку одну не рискнул. Пришлось, увернувшись от новой попытки меня укусить, схватить ее за плечи и хорошо встряхнуть.

— Успокойся, говорю тебе! Все, никто тебя не тронет!

Скулеж снова перешел в визг. Блииииин! Может, она свихнулась от шока? Я отвесил ей хорошую пощечину, потом вторую – девушка замолчала. Первый раз бью женщину. Но это же в лечебных целях, да?

— Успокойся! — тихо, но твердо, глядя ей в глаза, сказал я. — Я тебя не трону.

Девушка огромными, блестящими от слез и страха глазами смотрела на меня.

— Эти, — кивок в сторону трупов, — тебя тоже больше не тронут. Успокоилась?

Через долгие-долгие полминуты девушка кивнула. В ее глазах снова начал появляться разум. Слава богу! С истерикой мы разобрались.

— Я мимо проходил, — успокаивающе продолжил я. — Решил помочь. А теперь надо быстро отсюда уходить, пока не пришли другие немцы. Понимаешь?

Она снова кивнула.

— Вот и умница! А теперь идем в дом, и ты очень быстро собираешь еду, что-нибудь из его одежды, — я кивнул в сторону лежащего посреди двора хозяина дома. — Обувь, ценные вещи, и мы уходим.

Я отпустил девушку, и она, все еще опасливо оглядываясь то на меня, то на трупы, нетвердой походкой пошла в дом. Внутри дом был… как обычный сельский дом. Только всего одна комната. Я осмотрелся: простой стол без скатерти возле стены, рядом валяется перевернутый стул, лавка вдоль стены возле стола, еще одна – возле другой стены, большой сундук, печь с лежанкой, которую загораживала сейчас сорванная занавеска…

— Быстрее! — Девушку надо поторопить, время уходит с каждой секундой. — Еда где?

Будто на автомате девушка вытащила из печи какой-то казанок. Не, это нам не надо – тяжелый слишком.

— Хлеб есть?

Девушка оставила казанок в покое и, привстав на цыпочки, достала с лежанки большой каравай хлеба. Уже лучше! Я выскочил в сени, где ранее заметил на вбитых в стену гвоздях какие-то тряпки – судя по всему, вешалка для одежды. Среди одежды оказался старый, потертый и не раз залатанный сидор. Схватив находку, я забежал обратно в комнату. Девушка как раз поднимала и аккуратно ставила к столу перевернутый стул. Ей больше заняться нечем? Или это она на автомате, чтобы не думать о произошедшем? Я запихнул в сидор хлеб, осмотрелся и подошел к сундуку.

Если я не ошибаюсь, это местный аналог одежного шкафа.

Я не ошибся. Сундук действительно был набит разными тряпками. Не выбирая, я вытащил оттуда первые попавшиеся штаны и старую, латаную рубаху. Все это тоже засунул в сидор. Немного подумав, добавил туда же еще пиджак и какое-то платье. Вроде все.

— Пошли. Надо уходить.