Задание — Будапешт

Он по-прежнему ощущал теплоту ее тела, ее нежное дыхание на своей щеке. Дарелл испытывал к ней сейчас глубокую благодарность. Ведь она сама, намеренно, пошла на это только для того, чтобы помочь ему обрести утраченную собранность. Возможно, в ее действиях был и эгоизм, стремление обезопасить себя. Но, в сущности, он и сам зависел от нее ничуть не в меньшей степени… «Нет, — подумал он, — она, конечно же, поступила бескорыстно и непосредственно. В этом проявилась ее неистовая жажда жизни и любви. Не было ведь ни обещаний, ни требований… Ее порыв подтверждает лишь, что она полностью доверилась ему». Эти мысли роем кружились в его голове. Но слух продолжал ловить невнятные звуки ночи.

Через оконце в комнату проникало едва различимое сияние ночного неба. Приближался рассвет. Дом был по-прежнему тих, лишь изредка еле слышно поскрипывали под натиском холодного ветра доски его обшивки. Вдруг откуда-то издалека до слуха донесся пронзительно-тонкий паровозный свисток. Он вспомнил другие паровозные свистки и перестук вагонных колес в ночи, давным-давно в Бэй Пич Руж. Тогда эти трубные звуки локомотивных сигналов уносили его ребячье воображение в самые отдаленные уголки мира. Сейчас же он мог пересчитать по пальцам точки планеты, где ему пока не довелось побывать. Он знал теперь, что все в этом тесном мире очень похоже друг на друга — эта деревня на ту, тот город на остальные и этот народ напоминает другой… Рано или поздно это понимание приходит к тем, кто хочет для всех народов спокойствия и свободы. Поэтому он никогда не сможет оставить возложенного на него дела. Это составляло его сущность и сущность его профессии, скрытую за внешне суровыми атрибутами. И он не мог изменить ей перед кем-либо, даже перед Дэйдри. А вот эта девушка, тихо спящая рядом, отлично поняла его. И никаких особых слов для этого не потребовалось! Он никогда не считал свои убеждения бесхребетным идеализмом. Слишком серьезны и реальны были в этой борьбе его противники. Сейчас эти новоявленные Цезари снова рвались к власти над всем миром, который может опрокинуться и погибнуть от одного неверного движения…

Дарелл не сразу ощутил возникшую в нем тревогу. Должно быть, потому, что его отвлекали еле различимые звуки, гуляющие по дому. Теперь же к ним примешались какие-то новые… Солнце взошло уже более получаса назад, и окошко озарялось мягким утренним светом. Аккуратно, чтобы не разбудить Илону, он перевернулся на бок и сел. Его рука дотянулась до револьвера.

Тем не менее, Илона тут же проснулась и приподнялась на локтях.

— Что? — шепотом спросила она.

— Не знаю… Мне что-то послышалось…

— Мне одеться?

— Да.

Дарелл откинул одеяло и встал. Всем телом он вновь ощутил холод, пронизывающий воздух комнаты. Илона быстро натягивала под одеялом одежду. Проведенные с ней минуты сразу улетучились из его памяти. Еле касаясь половиц, он тихо подошел к двери.

До его обостренного слуха доносились далекие и почти неразличимые звуки чьего-то низкого голоса. Тихо отодвинув задвижку, Дарелл приоткрыл дверь и выглянул вниз, на лестницу. Теперь было слышно, как в ответ на чей-то тонкий встревоженный возглас последовала резкая команда на русском языке. Дарелл повернулся к Илоне.

— Там люди. По-моему, двое — русский и венгр, — произнесла она почти не шевеля губами. Дарелл кивнул и, так же тихо прикрыв дверь, вновь задвинул щеколду. Кровь молотком застучала в висках. Какое-то мгновение он яростно боролся с охватившим его паническим чувством, что ловушка захлопывается. Его предчувствия опять не обманули его.

Затем он беззвучно подскочил к окну и аккуратно потянул на себя раму. Вероятнее всего, ею совсем недавно пользовались, она легко поддалась и открылась вовнутрь. В комнатку ворвался порыв холодного ветра. Проходящая прямо под окном крыша сарая была покрыта налетом инея. Из-за угла дома пробивался свет фар автомобиля, которому удалось подъехать совершенно неслышно. Неожиданные шаги вынудили Дарелла отпрянуть от окна. Под окнами дома не спеша прошел человек в военной форме. В его походке было что-то скучающее и важное, характерное для всех часовых.

Дарелл повернулся к Илоне, стоящей позади него. Что было на ее лице, он не успел разобрать. Снизу донесся громкий треск ломающейся мебели, звук резкого удара и пронзительный вопль…

— Это Геза Хегедус, — произнесла Илона. — Они спрашивают его о тебе.

— Обо мне? — растерянно переспросил Дарелл. Лицо его побледнело.

— Точнее, об американце, который прячется где-то поблизости.

— Как они могли об этом узнать?

Илона ответила мертвенно-ровным голосом:

— Нас предали!