Задание — Карачи

— Для меня большое. Это для меня настолько важно, что я не могу думать ни о чем другом. И ни о ком другом…

— Вы имеете в виду Руди и Сару?

— Может быть… Я… Он мой брат. Я понимаю, что он должен хоть раз всерьез задуматься, но… Я не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось, не хочу, чтобы между вами и им что-нибудь произошло. Вы можете мне пообещать, что…

— Я не могу обещать ровным счетом ничего, — перебил ее Дарелл.

— Вы думаете, это он убил Джейн?

— Я не знаю.

— Не сомневаюсь, что вы будете верны своему долгу, но выслушайте меня. Я знаю Руди лучше всех. Да, он часто ошибается, но он не может убить человека! Сэм, прошу, поверьте мне. Я не хочу, чтобы у него были неприятности, и… и у вас тоже.

Она вдруг резко повернулась к Сэму, и, привстав на цыпочки, поцеловала его. Поцелуй был неумелый, но Сэм почувствовал в нем скрытую страсть и, потеряв на мгновение голову, впился в ее мягкие и нежные губы. Она испугалась и попятилась от него, но потом сдалась…

Именно в этот момент Ганс Стрэйчер вышел из своего укрытия. Он неожиданно возник рядом с ними, и в глазах у Алисы появился ужас.

— О Ганс… — пролепетала она.

— Алиса, — нахмурившись, сказал гигант и в упор посмотрел на Дарелла, — кто этот человек?

Алиса в замешательстве попыталась представить их друг другу, но так и не нашла нужных слов. Дарелл с интересом смотрел на Ганса. Это был высоченный человек с лицом, похожим на каменную глыбу, с большой бычьей головой и необычайно развитой мускулатурой. На нем не было рубашки — только шорты и сандалии, а на голове кепка. На его мощном обнаженном торсе было такое количество шрамов, что даже Дарелл в первый момент удивился. Шея у него была красной — явно от злости, он даже не подал Сэму руки.

— Я проверил наше походное снаряжение, Алиса, — проговорил Ганс после короткой паузы, во время которой и он, и Сэм вполне оценили друг друга. — Все упаковано. Два грузовика и «джип» готовы к отправке. Завтра можно трогаться, если, конечно, другие не подведут.

Ганс говорил с сильным акцентом и, разговаривая с Алисой, все время смотрел на Сэма:

— Этот человек — агент никелевой корпорации?

— Да, — ответил за Алису Сэм по-немецки, чем немало удивил Ганса. — Вы думаете, я зря суюсь в это дело?

— Не знаю, меня это не касается. Мне хорошо заплатят, если я доведу вас до С-5.

— Вы не боитесь туда возвращаться?

— Да, это опасно. Пакистан — неспокойная страна. А там вдобавок совсем рядом китайская и афганистанская границы. Но я ничего не боюсь! — Ганс повернулся к Алисе, возвышаясь над ней как башня. В его глазах светилась собачья преданность. — Прости, Алиса, если что не так.

— Не надо, Ганс. Я тебе много раз говорила, что мы с тобой просто хорошие друзья.

— А этот американец для тебя больше, чем просто друг?

— Конечно, нет.

— Тогда ты дешево раздаешь свои поцелуи.

Алиса смутилась:

— Ты неправильно понял меня, Ганс.

— А ты, американец, больше не подходи к фрау. Я ясно выражаюсь? — в голосе Ганса звучала угроза.

Теперь уже рассердилась Алиса:

— Ганс, сто раз говорила тебе, что я не твоя собственность. Ты не можешь решать за меня, что мне делать и что не делать. Ты следишь за мной, как собака. Я устала от этого! Я запрещаю тебе следить за мной!

— Прости, Алиса, я хотел как лучше, — пробормотал Ганс.

— Мы должны остаться друзьями, Ганс. У нас трудная дорога впереди. Мы не должны ссориться. Понятно?

Ганс кивнул головой в знак согласия, но Дарелл видел, что все это ему очень не по душе. Они вошли, наконец, в помещение склада — надо было проверить еще раз альпинистское снаряжение и все остальное.

В шесть часов Дарелл взял напрокат машину — маленький «Моррис», чтобы не привлекать внимания, и поехал в город. Равалпинди был более цивилизованным городом, чем Карачи. На каменных зданиях, принадлежащих правительственным учреждениям и богатым владельцам, были даже номера. Широкие современные улицы утопали в зелени. Повсюду встречались военные — с красивыми кожаными портупеями, в высоких ботинках, блестящих на солнце. Дарелл успел переодеться в белый костюм, приняв предварительно прохладный душ. Полуденная жара спала, и по улицам бродили группы туристов-европейцев. Магазины тоже уже открылись.

Дарелл свернул с центральной улицы Лиагат Гарден в лабиринт кривых улочек и сразу очутился в атмосфере средневекового города. Пенджабцы, сикхи, пазаны и шинварцы с большими кожами на расшитых поясах, опрятные и чистые индусы, гордые арабы в развевающихся одеждах «кейфэас» заполнили улицы, торговали, говорили на десятках языков, хотя преобладал урду. В воздухе стоял запах керосина.