Задание "Попадос"

– Я теперь безработная. Всё что было в прошлом, остаётся в прошлом. А вообще, – снова подскочила с постели, раз уж не дают поспать. – Что ты мне предлагаешь, молчать? Не хочу, чтобы между нами были секреты!

– Как быстро ты изменилась, стоило тебе раздвинуть… – схватив подушку, мощно ударяю наглого беса.

– А ты уверена, что он больше ничего не скрывает? – не пойми откуда резко возникает монах с трактатом в руке и усаживается на стул. Бодя гневно зыркнул в его сторону.

– Давным-давно твой предок… – начал светлый дух, но летящая в него подушка со скоростью света сносит его со стула. Книга падает, дух исчезает, я в шоке.

– Бодя, какого черта? – заверещала, беспокоясь о том, что монаху больно.

– Мне казалось, девчонки любят пижамные вечеринки. Могу и тебе заехать в ответ по сонному личику. Сразу взбодришься!

И я вдруг подумала, а с каких это пор он стал таким наглым и таким четким для моих глаз? Укутавшись в одеяло, я встала и подняла трактат, все также не переключая взгляд с Боди.

– А теперь ты расскажешь, что сделал мой предок. Иначе клянусь, я найду способ отправить тебя в ад, – говорю очень спокойно отчего у Боди щетина дыбом встала. – Моя мама, знаешь ли, некромант. Она и достанет с того света кого угодно и кого угодно отправит на пожизненное путешествие по мертвой реке к темному владыке. Рассказывай, я говорю! Живо!

– Это твоя бабка сделала меня таким! Прокляла меня перед смертью. Я вынужден скитаться и охранять всех первых ведьм вашей семьи пока проклятье не развеется. Это монах хочет, чтобы оно развеялось. А я – нет! Ему дорога в одно место заказано, а я инквизитор. Да я столько отправил на тот свет, что мне в жизни перед владыкой не отмыться от такого. Что меня ожидает, как думаешь? Поэтому я не хочу покидать этот мир. Мне, может быть, нравится быть рядом с тобой. А потом я буду с твоей дочкой и с дочкой ее дочки!

Звучало так себе, если учесть, что Бодя любит подсматривать за некоторыми моментами в моей жизни…

– Ты негодяй, Альбодат! – снова возникший из неоткуда Пузан ретировался подальше, чтобы не получить очередной подзатресник периной, которой вполне себе можно снести голову с плеч. Потому что у Сурдо они из гречки!

– Каким был при жизни таким остался и после. Сибилла твой предок, – моё лицо вытянулось в изумлении. – Да-да, та самая чей трактат ты держишь сейчас. Я должен был её казнить, но не свершилось. Я был последний кто видел её живой. Перед тем как дух испустить, она плюнула мне в лицо, сказав, что ненависть моя к ведьмам обернется против меня и буду я всю жизнь и веки вечные находиться у ведьм во служении. Спустя пятьсот лет начал ценить то, что имею. Лучше бесом скитаться за ведьмой всю жизнь, чем в аду гореть. А монах ходил к ней, пока ее в темнице держали, да рожала она там одна.

– Хоть и принадлежали мы к ордену тайной магической инквизиции, я не мог стоять в стороне и смотреть, как она мучается. Родила она девочку. Светлую как сам ангел. Я сказал страже, что мертвое дитя родилось, надо захоронить, а сам скрылся со спящей малышкой. Нашел ей пристанище подальше. А когда час мой пробил, душа моя накрепко связалась с ребенком, так же как и душа Боди. Вот и ходим мы за каждой первой рожденной ведьмой вашего рода в облике живых существ. Но как сила твоя пробудилась, мы снова облик сменили. Наверное, меня благословили за спасение ребенка, раз я стал светлым духом блуждающим, а Бодя… ну сама видишь, как он хреново выглядит, прости Боже… в смысле плохо он выглядит.

– А Рэнтариэль здесь при чем? Чего я о нем еще не знаю?

– Связь с ним нерушима и ты должна идти вместе с ним и поддерживать его так же, как и он тебя. Сила у вас одна на двоих. Теперь чтобы не затеял демон твой ненаглядный, должна идти с ним рука об руку.

– И что же он затеял? – кошусь подозрительно.

– Полный армагедец! – воскликнул Бодя. – Ибо истинную нашел он свою и покончит он с людьми, что желали смерти вам подобным! Таков удел даймона! – схватив меня за плечи, таращился тёмными глазищами.

– Не утрируй, Бодь, – мягко сказал монах все так же стоя в сторонке.

– Ты что забыл, как было пятьсот лет назад? Сейчас нам только не хватало, чтобы преисподняя возродилась на земле обетованной!

– Бодь успокойся. Присядь… Во всяком случае я не побегу страивать армагеддец не подготовившись. Я ведь в пододеяльник завернута.

– Сибилла, пра-пра бабка твоя пусть небеса ей станут стекловатой, сказала перед смертью: « Было мне знамение, грядет судный день и не останется более ни одного человека на земле».

Мурашки прошлись по всему телу, но быстро вернулись в своё исходное состояние. Я поспешно схватила вещи с книгой и унеслась собираться в ванную комнату.

Пролистав несколько десятков страниц, заметила, что Сибилла перестала ставить дату и фамилию. И почерк мало-помалу сменился. Еле заметно, но все же, можно найти разницу. Видимо, после её смерти кто-то из рода дополнял книгу, но не ставил дату и имя, оставаясь инкогнито.