Задание выполнено

«…Мне известно, что агент 218 имеет в Бухаресте брата». Так значит… Адамеску торопливо несколько раз нажал на кнопку звонка. Встревоженный резким звонком, в кабинет поспешно вошел дежурный офицер.

— Приведите ко мне агента двести восемнадцать. — Офицер уже хотел уйти, но полковник остановил его:

— Одну минуточку… Я хочу попросить вас… — Адамеску немного помолчал. То, о чем он хотел просить, к службе не относилось. Решившись, он быстро заговорил:

— Вы, вероятно, знаете — у капитана Попеску родился сын, нужно купить цветы… хороший букет!

Лейтенант улыбнулся:

— Все ясно, товарищ полковник, — и вышел.

Адамеску стал убирать со стола все лишнее, оставив только самое необходимое для ведения допроса.

Агент не удивился вызову на допрос. С некоторых пор ему стало все безразлично. Он хорошо знал, что его карта бита. До оставшихся на свободе соучастников ему нет никакого дела. Попадут ли они в руки органов или нет, черт с ними! Он не мог забыть, что они покушались на его жизнь. Теперь он догадался, откуда пришло несчастье. За ним действительно следили. Кроме того, его напарник, парашютист Пачуря, был арестован. На основании допроса агент 218 сделал заключение, что Пачуря ничего особенного не знал ни о нем, ни о его задании… Он предполагал, что его снова будут допрашивать об отношениях к убитому, о спичечной коробке. Но от него они не услышат ни слова об Иоргу. Но у кого же они нашли коробку с условным знаком? Хорошо бы выяснить из вопросов полковника, кто еще схвачен органами безопасности. Своими ответами, и тем более молчанием, он постарается как можно дольше затянуть следствие. Разумеется, не ради Мари или этого негодяя Панайтеску, нет! Просто нужно дать группе время на выполнение поставленной задачи — овладение чертежами и документацией инженера Емелиана. А как они это сделают, его не касается. Сам он все равно уже пропал.

Войдя в кабинет, агент, как и при первом допросе, бросил враждебный взгляд на полковника. Он чуть слышно произнес: «Здравствуйте» — и, запустив пальцы рук в курчавую шапку волос, не дожидаясь приглашения, плюхнулся в кресло, закинув ногу на ногу.

— По-барски зажил пролетариат, — иронически процедил он. — Ковры, кресла, одним словом, люкс!

Полковник побагровел, но смолчал, чтобы не вступать в пререкания с арестованным, который явно желал этого. Шпион держался с наигранным безразличием и непринужденностью. Заметив это, полковник в свою очередь также постарался не проявлять своего нетерпения начать допрос. Не обращая внимания на высокомерие агента, Адамеску вынул портсигар и, положив его перед шпионом, предложил:

— Курите!

Агент посмотрел на полковника. У него мелькнула мысль, что после сигареты полковник напомнит ему о коробке спичек. Агент некоторое время колебался: взять или нет? Нет! Он не возьмет ее! Он поморщил длинный с горбинкой нос и отрицательно покачал головой.

Усмехнувшись, полковник повернулся к агенту спиной, чтобы дать ему возможность рассмотреть предметы, находящиеся на столе.

Арестованный жадным взглядом окинул кабинет. На столе полковника он увидел злополучную спичечную коробку с синими черточками и ампулу с белыми таблетками кокаина. Значит, он раскрыт. Как глубоко бы он был признателен сидящему перед ним человеку, если бы тот вместо сигареты предложил ему одну таблетку! Уже около двух недель он не принимал их! Он нацелился было схватить ампулу с таблетками, но не успел — полковник снова обернулся к нему.

— Я вызвал вас, чтобы сообщить, что дело, в котором вы замешаны, — начал полковник, — приняло такой оборот, что сейчас самое разумное для вас — чистосердечное признание. В ваших же интересах помочь нам ускорить следствие.

Агент подскочил в кресле и затрясся всем телом от резкого, истерического хохота. Полковник Адамеску терпеливо ждал, когда он успокоится. Взглянув на перекошенное лицо арестованного, полковник вдруг понял, кого напоминало ему лицо убитого инженера Емелиана. Поразительно! Как это он не заметил раньше?

Агент вскоре успокоился и поудобнее уселся в кресле. Облизав кончиком языка пересохшие губы, он с иронией проговорил:

— Вы превзошли все наши ожидания. Мы думали, что вы работаете более тонкими методами. Впрочем, что можно ожидать от батраков и пролетариев? Примитивизм здесь неизбежен. Такие работники могут быть только покорными лакеями начальства.

— Примитивность — примитивностью, а работа все же идет, — ответил Адамеску, подделываясь под иронический тон агента. — Откровенно говоря, — продолжал он, — дела у нас идут не так уж плохо! Хотите знать почему?

— Почему? — с невольным любопытством спросил арестованный.

— Потому, что нас поддерживает весь народ. Если бы мы рассчитывали только на свою бдительность и нам не помогал бы народ, я уверен, что нам было бы гораздо труднее раскрыть вашу шпионскую группу. Тем более, вы никогда не приходите с голыми руками. Ведь вы все куплены.

— Я ничего не получал, — вырвалось у агента, — я действую по собственному убеждению. Я ненавижу вас, коммунистов.