Задержи дыхание и другие рассказы

– Да, но технически-то Лёша прав. Ты что, Олимпиаду не смотрела?

Я знала, что она не смотрела – у нас не работал телевизор, но это не имело никакого значения. Высказываясь таким образом, Артур вольно или невольно переходил на сторону врага. Зойка шваркнула ракеткой об землю, поднимая столб пыли.

– У кого-то, похоже, критические дни, – прокомментировала одна из девиц.

– Сломаешь ракетку, – бросил Артур. – А в чём проблема? Истеришь, как девчонка! Мне кажется, даже Марина лучше соображает!

– Как девчонка?!

По Зойкиному тону было понятно: Артур смертельно её оскорбил. Окончательное предательство. Она хлестанула ракеткой по чертополоху, который обступал нашу незамысловатую площадку, коса её заметалась туда-сюда, Зойка с силой дёрнула косу, словно собралась вырвать, но только откинула её назад. Годы спустя мне не забыть этот жест. Меня точно пронзило ощущение: ей неудобно в своей оболочке. Не таким страшным казалось предательство Артура, как вероломство собственного тела, тела растущей женщины. И эта коса, с которой так носились наши родные.

Изо всех сил стегала она стебли ни в чём не повинного бурьяна.

– Испортишь ракетку, – изрёк Артур нарочито покровительственным тоном. – Трава-то едучая.

Зойка запустила ракеткой в его сторону и едва не попала.

– Больная, что ли?!

Ничего не ответив, она схватила меня за руку и потянула на взгорок.

– Ну всё! Хватит! – твердила она всю дорогу до бабушкиного дома. – Ненавижу всех! Ненавижу. – Бессмысленно было даже пытаться спросить её: «За что? Чем тебе Артур так насолил? Или Вовка?»

– Маришка, давай к нам! Зойка не в настроении, но ты-то оставайся, – звал меня Артур.

– Оставайся. Аккордам поучу, – подал голос Вовка, тренькая на гитаре.

Зойка сверкнула глазами и только крепче сжала мою руку. Я не сопротивлялась.

Она вела себя нелепо и совсем не владела собой, и, когда всё-таки заревела, окончательно стало ясно, что с ней что-то не так. Но только по прошествии многих лет и многих жизненных испытаний я смогла разглядеть в том давнем эпизоде первый Зойкин бунт против правил, приписываемых её полу.

Ей отчаянно не хотелось становиться девушкой, но и найти общий язык с парнями, вписаться в их компанию тоже не удавалось. С Артуром Зойке было легко, до поры до времени он относился к ней как к сверстнице, но остальные мальчишки… – тут выходила совсем другая история. Даже тогда я догадывалась, – хотя серьёзных доказательств у меня не было, – что её бесило, когда парни начинали проявлять к ней особый интерес.

Одно только я знала наверняка: слушаясь Зою, я предавала себя. Артур, Катя, Вовка – это были ребята, с которыми мне надо было учиться ладить на даче, в школе. Я знала, что мне надо перестать слушаться Зою и не ходить за ней по пятам. Но я не могла. Не из-за Зои или только отчасти из-за Зои. В чём-то все старые друзья оборачивались предателями.

Помню, как, поднимаясь по взгорку, я всё оглядывалась, пока Зойка не утянула меня за угол соседского забора. Я ещё увидела, как Вовка поднял её ракетку и занял позицию, затем Артур отступил назад и в мощной подаче послал волан.

– Сетка! – крикнул Вовка, выбрасывая руку вперёд и указывая на невидимое препятствие.

Мне показалось, будто я и впрямь вижу преграду, разводящую игроков. Это было что-то новенькое. Без Зойки это была уже другая игра. Я вспоминаю летние вечера, которые в детстве мы проводили вместе, и напрягаю память, чтобы вернуться в то благословенное время, когда мы играли по-своему, безо всякой разделительной сетки.

Возвращение

Когда Майклу исполнилось три года, он принял решение вернуться к маме в живот. Мама потеснила кое-что у себя внутри и освободила ему место прямо под сердцем. Обычно она вела малоподвижный образ жизни, так что присутствие сына её никак не стесняло, а Майкл никогда не жаловался, что ему недостаёт физической активности или надоели бутерброды с сыром. Наоборот, им обоим воссоединение пришлось очень по вкусу.

В отличие от большинства детей своего возраста, он считал, что взрослые придают слишком большое значение независимости. Какая радость в том, чтобы уметь пользоваться ножом и вилкой? Да и гулять его особенно никогда не тянуло. Его руки и ноги и без того в синяках от падений. Опасности подстерегают со всех сторон. Грязь. Крысы. Он видел, как они копаются в мусорном баке перед домом, а по детской площадке снуют еноты и мыши. А эти попытки приучить его ходить на горшок? Больше хлопот, чем толку. Одним словом, он рад был передоверить маме заботу обо всех практических сторонах жизни.