В рассказе Ирины постоянно упоминаются люди, места и обстоятельства, абсолютно мне не знакомые; я как будто читаю фантастическую книгу из длинного цикла с продолжениями, начав тома этак с восьмого. Однако Аннушка кивает понимающе, она очевидно в курсе, о чём речь.
— Ладно, Ирка, ты пересекалась с Мелантой. Кроме того, Конгрегация плотно работала с кайлитами до того, как их зачистили, так что их способности хорошо задокументированы в архивах, к которым получил доступ Кван. Это мне понятно. Но сейчас-то они вам зачем понадобились?
— Лысая башка узнала что-то дофига важное, — пояснила белобрысая Джен, — но её поймали и наколотили в тыкву гвоздей, теперь она не говорящая и даже писать разучилась. Кроме того, у неё, похоже, стоят ментальные блоки.
— Мне кажется, — сказал Кван, — что Конгрегация нас переиграла. Тот мир, куда я её отправил, был ловушкой. Я не силен в шпионаже…
— С Мелехом тягаться в интригах никто не силён, — успокоила его Аннушка. — Этот засранец постарше меня будет. Значит, вы считаете, что Геманта сможет снять ментальные блоки у Лиарны? В этом есть здравое зерно. Но бросить на стол карту кайлитов? Сука, даже я не могу себе представить всех последствий. Вы уверены, что это интрига вашего уровня, ребятки? Информацию можно добыть менее разрушительными путями.
— Есть ещё один момент, — сказала Ирина. — Кайлитка нам нужна для воздействия на Оркестратор.
Далее на мой несчастный мозг обрушилась полнейшая уже дичь. Срез, в котором мы оказались, уникален — тут начался коллапс, но… не завершился, как бы зависнув в процессе. Развивался так медленно, что растянулся на десятки лет. И всё ещё продолжается. Местное население почти в полном составе ушло в виртуал, проводило время в дополненной реальности, где поверх настоящего мира транслировались красивые картинки. А некоторые нырнули так глубоко, что годами не приходили в сознание. Вычислительные мощности для виртуальной реальности обеспечивали сами подключённые — часть ресурсов их мозга задействовалась как своеобразные «живые процессоры». В результате небольшая группа наиболее глубоко погружённых пользователей образовала «оркестратор» — вычислительное ядро объединённых интеллектов. Они утеряли личностные качества, поглощённые информационными потоками, и вывести их из этого состояния уже нельзя. Тела на искусственном питании, специальный состав снижает метаболизм, все ресурсы уходят на работу мозга, ставшего частью распределённого биопроцессинга. Когда один из этих «подключенцев» получил синие глаза, никто об этом не узнал, потому что он ими давно не пользуется. Человек, ставший «фокусом коллапса», не покинул срез — и коллапс продолжал развиваться. При этом он как бы «не совсем здесь», и коллапс никак не может завершиться.
— Вам-то оркестратор зачем?
— Этот срез можно выборочно закрывать и открывать, воздействуя на него. Так мы уравновешиваем наше присутствие.
— Конгрегация всю жизнь шантажировала корректоров тем, что без Мораториума они обречены на бесконечный бег от коллапса, — попытался объяснить Сеня. — А тут уже давно коллапс, и скорость его регулируется оркестратором.
— И вы решили натравить на него кайлита?
— Эмоменталист чёрта уговорит в котёл прыгнуть.
— Ребятки, сдаётся мне, вы сели играть не за тем столом. И ставки не по карману, и на той стороне шулера.
— Мы закрыли срез от всех, кроме своих, — возразила Ирина. — Мы не пустим сюда ни Альтерион, ни Конгрегацию. А с кайлитом мы сможем добиться полной независимости, управляя оркестратором…
— Ты серьёзно, Ирка? Вы даже наивнее, чем я думала. Ты всерьёз считаешь, что, скажем, я не смогу отсюда выйти и вернуться?
— А сможешь?
— Без проблем. И, поверь, я не одна такая. Тот же Мелехрим поопытнее меня будет. И похитрее.
— Но мы уже давно тут! И они ничего нам не сделали! А значит, не могут! — горячо возразила Ирина.
— Или вы делаете именно то, что им нужно, — мрачно ответила Аннушка. — Как всегда. Как делали это с первого дня появления в Школе. И будете делать до конца дней своих, школота.
«Чёрт» взревел мотором, взвизгнул резиной, и мы, стартовав в проезде между серых параллелепипедов, рухнули в туман Дороги. Двадцатигранный чёрный кубик лежит у Аннушки в кармане, а значит, она, наверное, знает, куда ехать. Я покосился на её профиль. Девушка насупила брови и поджала губы. Думает о чём-то неприятном.
Я мало понял из бурного обсуждения, мне не хватает включённости в контексты. Но, на мой посторонний взгляд, Аннушка права: эти синеглазые энтузиасты выглядят школьной самодеятельностью, а не силой, способной вершить судьбы Мироздания.
— Так мы привезём им Геманту? — спросил я.
— В этом состоит твой заказ, солдат, разве нет?
— Что-то я уже сомневаюсь, что это хорошая идея.
— Не глянулись тебе корректоры?
— Как тебе сказать… — задумался я. — Кажется, ребята они, в целом, неплохие. Но…
— Но что?
— Да какой-то детский сад, штаны на лямках.
— Маленькая собачка до старости щенок. С момента попадания в Школу они живут в изолированном сообществе, которое нарочно поддерживается инфантильным до предела.
— Зачем?