Задобрить грубияна (ЛП)

— Если Вы хотите продать вышку, Вам придется найти способ, чтобы заставить Бутча уйти.

Я недоуменно хмурю брови.

— Бутч? Кто это?

— Механик вышки. — Он указывает на пол. — Он на третьем этаже в машинном отделении и не выходил оттуда уже пять лет. Ни разу. Даже прогуляться на верхней палубе. Я сказал ему, что Ваш отец умер и что, Вы вероятно захотите продать вышку, на что он достаточно ясно ответил, что остается. Желаю удачи объяснить потенциальному покупателю, что вышка идет в комплекте с семифутовым зверем с плохим характером, который ни слушает никого, кроме себя.

Пытаюсь осознать это так быстро, как только могу, когда он уже выходит за дверь, а лопасти вертолета такие громкие, что мне приходится кричать.

— Так мне нужно заставить его уйти, иначе я не смогу продать вышку?

Адвокат кивает.

— Ага, удачи! Позвоните мне, если удастся. — Кричит он через плечо. Его издевательский тон не утешает.

Я чувствую себя некомфортно, когда улавливаю запах сигар в воздухе — последнее напоминание об отце. Очевидно, он любил эту нефтяную вышку, любил ее так сильно, что никогда не был дома, пока я росла, и в конечном счете, переехал сюда. Когда мама прислала ему бумаги о разводе, он подписал их, даже не пытаясь бороться. Ну, а теперь я не буду горевать.

Я собираюсь продать вышку, которую он так любил, не задумываясь. И оплачу ипотеку моей матери, чтобы она могла бросить ночные смены в «Денниз» и начать новую жизнь. Жизнь, о которой я всегда мечтала, но никогда не верила, что достигну.

Видимо, все, что мне мешает — гигант по имени Бутч.

Моя жизнь вдруг стала такой странной.

Я смотрю, как адвокат забирается в последний вертолет, лопасти которого поднимают его и оставшийся экипаж вверх. Назад в Новый Орлеан. И наступившая тишина почти оглушает. Никакое оборудование не работает, но под ногами ощущается гул энергии, говоря мне, что вышка не была полностью отключена.

Наверное, это из-за человека в машинном отделении. Где бы он ни был.

— Пора с этим покончить. — Бормочу я, покидая офис.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы найти решетчатую металлическую лестницу, ведущую в недра вышки. Чем глубже я спускаюсь, тем сильнее становится запах топлива и сажи. Становится темнее, а гул — громче.

Я не бизнесвумен, но предполагаю, что поддержание вышки в рабочем состоянии стоит немало — и это плохо. Следует закрыть ее остановить ее деятельность и подготовить к продаже.

Я сделаю все необходимое, чтобы это произошло.

Мне нужны эти деньги.

Когда я спускаюсь на третий этаж, меня окружает громкий гул механизмов и мой пульс учащается.

Семифутовый гигант с плохим характером, да?

Я достигаю пяти фунтов в хорошие дни (прим. переводчика 152,4 см), сильная от работы с почвой, и никому не позволяю себя обидеть. Однако я достаточно умна, чтобы знать свои пределы.

И я определенно осталась наедине с очень большим мужчиной на этом пустынном механическом острове. Никто даже не знает, что я здесь, кроме извращенца-адвоката. А это значит, что ситуация может быть опасной.

Какой у меня есть выбор, если я хочу продать вышку, кроме как столкнуться с Бутчем?

Выпрямляю спину и кричу:

— Эй? Мистер… Бутч?

Когда из-за стальной топливной помпы выходит огромный, грязный зверь без рубашки, неспешно вытирая грязь с пальцев, мне требуется все мужество, чтобы не побежать обратно по лестнице.

О Боже.

Глава 2

Бутч

Машинное отделение было моим домом на протяжении пяти лет. Оно мне знакомо, как мои пять пальцев.

Нет места на этой планете, где я чувствовал бы себя также комфортно.

И все же, когда маленькая женщина появляется у подножья лестницы, мгновенно машинное отделение становится местом c множеством опасностей. Это буровая установка посреди Мексиканского залива означает, что металлические ступеньки всегда скользкие от влажности и топлива. Она могла поскользнуться или что-то могло упасть сверху, или ее длинные, волнистые каштановые волосы могли бы зацепиться за движущийся механизм.

И все же это делает меня тверже, чем обычно.

Скорее всего, она не реальна. Она — мое воображение.

Сколько раз начальник буровой вышки предупреждал меня, что оставаться в машинном отделении без солнечного света и общения с людьми — нехорошо для здоровья? Сотни, как минимум. Может я потерял остатки своего разума.

Черт, если мое воображение могло создать идеальную женщину, то это была именно она. Я едва могу ее видеть с этого расстояния, ее лицо и формы до сих пор в тени, но она сделала меня твердым. Глубокого хриплого голоса, зовущего меня, было достаточно, чтобы превратить мои яйца в камень. Хочу увидеть ее полностью. Не хочу, чтобы с ней что-то случилось, если она реальна. Она может поскользнуться и упасть.

— Что ты здесь делаешь, женщина? — бросаю тряпку, раздраженный жаждой в моем голосе. — Тебе здесь не место.

Ее тень смещается в бок, и она шагает на свет.

— Меня зовут Синди. Не женщина. И я пришла с отличной новостью — тебе нужно покинуть эту яму отчаяния, Бутч. Мир ждет твоего возвращения.

Ничего, кроме ее имени, не доходит до меня.

Теперь я ее вижу. Всю ее.

Иисус. Христос.