Задохнись моим прахом

Пока заваривала чашечку себе, вспоминала про ту утреннюю кофейню. Всегда там брала наспех кофе, но никогда не засиживалась на красивых и, по виду, чертовски удобных креслах. Слишком высокие цены на еду. А копить на тот же сэндвич как-то глупо. Хотя вид из кофейни красивый. Особенно с утра. Хоть как-то наслаждаюсь им, пока стою в очереди. Вот бы принести этой бедной девочке кофе именно оттуда. Какой-нибудь шоколадный мокко, посыпанный корицей, в красивом стаканчике с ее именем. Или даже сводить туда. Посидели бы на креслах вместе. Полюбовались видом. Надо будет предложить ей попозже. Когда придет в себя.

Имя, точно! Я даже не узнала, как ее зовут. Может она сама мне скажет? Как-то это непрофессионально. Или же корректно… вдруг она не хочет, чтобы все вокруг знали?

Почему она лысая? Волосы сгорели при пожаре? Говорят, тот недавний взрыв, после которого их и привезли в нашу больницу, уничтожил целый район! Боже, что же происходит в этой чертовой Подесте?

Возвращаясь в палату, я сразу поймала ее ожидающий меня взгляд. Думаю, она не верила, что я так быстро вернусь. Так еще и с приятно пахнущим кофе. Налитым в красивую кружку с рисунком корги, а не неудобный пластиковый стаканчик. Корги всем нравятся.

Девочка сначала опешила, но потом аккуратно взяла кружку. Не спешила из нее пить. Вместо этого вдохнула аромат, в котором пробивался обезжиренный ванильный сироп. По-моему, он был даже с нотками карамели. Никогда их не могла различить. Но лично мне такой нравится. Всегда наливаю его пациенткам. Правда, больше в чай.

– Врачи придут через час. Если тебе больше ничего не нужно, то я пойду. Если нужно обезболивающее, то могу принести, хоть сейчас…

– У вас еще есть пациенты? – перебила она меня.

– Эм… нет. Пока нет.

– Вы можете со мной остаться? Посидеть? Попить кофе? Я вижу, вы и себе налили.

Ее вопрос застал меня врасплох. Я мигом обернулась назад, посмотрела, что происходит в коридоре. Медсестры сидели в сестринской, Нэнси спокойно разговаривала по телефону на посту. Это означало, что пока работы не было. Как странно. Видимо все успокоились к утру.

Это было мне на руку. У нас был свободный час. И лучше было его провести с таинственной девочкой, чем в компании коллег-сплетниц. Все равно они же меня потом будут о ней расспрашивать.

– Конечно, – согласилась я и пододвинула близ стоящее кресло поближе к кровати.

Все это время я улыбалась ей и впервые увидела улыбку и на ее лице. Пусть и слабую. Это был результат. Надеюсь, ей будет лучше после психотерапевта. Может, и я смогу приложить к ее улучшенному настроению руку?

– Меня зовут Пандора. Я медсестра, чаще всего ты меня сможешь услышать как Хатти, – представилась я.

– А я Лав Трейнор. Можно просто Лав.

Глава 1. Кофе с парацетамолом.

Сначала разговор не шел. Я не знала кто начнет. Да и не хотела настаивать. Но Лав – молодец, уверенно спрашивала про свое лечение: какие таблетки сейчас принимает и какие прогнозы ее здоровья. Я, стараясь не пугать, рассказывала, что прогнозы приятные – пока ей прописали только обезболивающее. Сама она не выглядела больной, лишь сильно потрепанной. У других пострадавших ранений было больше. Некоторых привозили уже на грани смерти, без рук и ног, обгоревших и обмороженных. Даже сейчас с поста Нэнси я слышала, как скорая просит готовить операционные.

Я не представляла что происходит в Подесте. Ни сейчас, ни тогда. С этим городом всегда все было плохо. Недавно там снова начались восстания. Они в принципе начинаются с периодичностью в двадцать-тридцать лет. Южный Береллин, соседняя страна, в очередной раз решила, что Подеста примыкает к их территории и пытается его присоединить к себе. Северный снова не согласен и даже не вступает в переговоры. А самих жителей, видимо, не спрашивают.

Я там не была. Мама еще в детстве запрещала даже ездить в соседний город Иглтаун на концерт. Там часто можно было увидеть солдат с юга. Местные говорили, что так они разведывали обстановку. И даже вербовали наших. Но это еще было в далеком 1992 году. А на дворе был уже 2017 год.

– А кофе можно мешать с парацетамолом? – спросила Лав.

– Лучше не стоит, – ответила я, – у тебя что-то болит?

– Голова. С ночи еще. И живот. Он такой вздутый, как будто меня изнутри воздухом накачали.

– Ты поэтому ничего не съела?

– Да… странно, правда? Я больше полугода перебивалась консервами, а сейчас отказываюсь от овсянки, – усмехнулась она.

Вот. Она сама подняла эту тему. Не побоялась. Не знаю, продолжать ли мне. Жутко интересно узнать о событиях в Подесте. Не по телевизору, а из уст пострадавшего. Другого больного мне вряд ли дадут, медсестер у нас достаточно.

– Это нормально, – поддержала ее я, – но надо пытаться. Хотя бы по чуть-чуть. Чтобы организм восстанавливался.

Я посмотрела на эту несчастную овсянку. Из-за молока она вся съежилась и немного припеклась из-за солнечных лучей, падающих на нее. Я бы и сама такую есть не стала. Слава богу, на этаже есть автоматы с едой. Можно будет после обхода принести ей шоколадку. Если врач разрешит.

– Скажите, а Джереми Браун здесь?