Заезд на выживание

—Пять лет мы были счастливы просто несказанно. Ей хотелось завести ребенка сразу же после свадьбы, но я уговорил ее повременить, получить сперва диплом и все такое. К тому же выяснилось, что завести ребеночка не так уж и просто. Мы пытались, но безуспешно, сканирование показало, что у нее непроходимость труб. Ну и тогда пришлось попробовать in vitro, ну, знаешь, младенец, зачатый в пробирке, и все такое прочее. И тут же все получилось. Просто чудо какое-то! И еще мы страшно обрадовались, что будет мальчик.

Я замолчал. Глаза застилали слезы. Я плакал об Анжеле и нашем нерожденном сынишке.

—Она была на восьмом месяце беременности и… умерла. — Пришлось снова выдержать паузу, сделать несколько глубоких вдохов и выдохов.

Элеонор продолжала держать меня за руку и молчала.

—Легочная эмболия, — выдавил я. — Нашел ее лежащей на полу. Врачи сказали, что это была внезапная смерть. — Я громко вздохнул. — С тех пор прошло уже больше семи лет. А мне кажется, это было только вчера. — Я убрал руку, которую держала Элеонор, взял салфетку, поднес к лицу. Только этого не хватало, разрыдаться на людях.

Мы долго сидели в молчании, затем подошел официант и спросил, не желаем ли мы еще кофе.

—Спасибо, — ответил я и кивнул.

Он разлил горячую черную жидкость по чашкам и снова оставил нас вдвоем.

—Да, — со вздохом протянула Элеонор. — Теперь вижу. Шансов у меня никаких.

И мы усмехнулись, коротко и смущенно.

— Дай мне еще немного времени, — сказал я. Но ведь уже семь лет прошло. Сколько еще надо?..

— Сколько времени? — спросила она.

— Не знаю. — Я удрученно покачал головой.

— Но мне надо знать, — со всей серьезностью заметила она. И смотрела теперь прямо мне в глаза. — Вы нравитесь мне, мистер барристер. Очень нравитесь, правда. И если я готова инвестировать в вас свое время и эмоции, мне нужна хоть какая-то реакция. Мне уже тридцать три, как говорится, часы тикают, время неумолимо. И мне хочется…» — Тут она умолкла.

— Чего именно?

— Тебя… наверное, — тихо ответила она. — Дом, детишек… мне нужна семейная жизнь. — Она снова замолчала, я терпеливо ждал. — На получение диплома ушло несколько лет. Потом я старалась сделать карьеру. Думала только об этом. Мне всегда нравилась моя работа, до сих пор нравится. Но теперь я поняла: мне нужно нечто большее. То, что было у моих родителей, — тихо добавила она. — Любовь, дом и семья. — Элеонор снова выдержала паузу, потом взяла меня за руку. — И я хочу этого… с тобой.

Глава 12

Элеонор уехала в гостиницу в Тауэр-Бридж, я поймал такси и отправился домой, в Барнс. И не то чтобы мы сознательно решили разъехаться в диаметрально противоположные стороны, решение было продиктовано чисто практическими соображениями. Ветеринарный симпозиум начинался в девять утра, в это же время меня должна была забрать из дома машина из компании по прокату и отвезти в Буллингдонскую тюрьму в Оксфорде, где я намеревался встретиться со своим клиентом. Однако на протяжении всего пути от ресторана, по Кромвелъ-роуд, мимо Вестминстерского аббатства и Музея естественной истории, мимо темных изогнутых стен Лондонского Ковчега1 и по Хаммерсмитскому мосту, меня так и подмывало попросить водителя повернуть обратно и отвезти к Элеонор, в Тауэр.

И не успело решение окончательно сформироваться, как я увидел, что мы находимся у моего дома в Барнсе, на Рейнло-авеню. Я неуклюже выбрался из кеба, расплатился с водителем, мотор взревел, и он тут же отъехал — несомненно, обратно в Вест-Энд, на поиски очередного припозднившегося клиента, которому надо домой. (Лондонский Ковчег — офисное здание из темно-коричневого стекла и бетона, построено к западу от аэропорта Хитроу по оригинальному проекту Ральфа Эрскина в 1992 году.)

Секунду-другую я стоял неподвижно на костылях, смотрел на старый дом в эдвардианском стиле с двумя расположенными рядом входными дверями и размышлял над тем, что же держало меня здесь все эти семь лет. Неужели был настолько глуп и надеялся, что жизнь вернется к тем благословенным и счастливым временам с Анжелой? Наверное, слишком долго жил я, зарывшись головой в песок, и вот теперь пришло время начать новую жизнь с кем-то другим? Но как избавиться от ощущения, что, поступив так, я предам Анжелу?..

В дальнем конце улицы блеснули фары, сюда свернула какая-то машина. И внезапно я почувствовал себя страшно уязвимым, стоя в полночь на плохо освещенном и безлюдном тротуаре. Кругом — ни души, никто не придет на помощь, если я закричу. Даже у моего соседа снизу не горел свет. А Джулиант Трент, или кто-то другой, успевший побывать в доме и забрать фотографию, прекрасно знал, где я живу.

И я быстро, как только мог, поднялся по ступеням к входной двери и начал доставать ключи. Страшно мешали костыли. Свет фар становился все ярче, машина медленно приближалась, а потом вдруг свернула и скрылась из вида за поворотом.

Я облегченно выдохнул, тут же нашел нужный ключ, отпер дверь и вошел. Потом обессилено привалился спиной к двери и заметил, что весь дрожу. Развернулся, запер дверь на засов и начал осторожно подниматься по лестнице.